Вернулся в Хадыженск. Приступил к работе. Молчу. Долго тянется октябрь. Наконец получаю выписку из приказа ректора МГУ № 691 от 18 октября 1956 года о зачислении в аспирантуру. Иду к Панцыреву. Полный скандал с матом и топаньем ногами. Мне неловко, так как понимаю, что причиняю человеку лишние беспокойства. Но в смысле мата я спокоен, поскольку моя позиция неуязвима. Не отпустить не могут. Вместо себя предлагаю временно одного из народных заседателей – И.А. Поповича.
31 октября направляю председателю Краснодарского краевого суда заявление об увольнении.
«Были сборы недолги…»
9 ноября сажусь в поезд на станции Хадыженская. Нора – до прояснения бытовых условий в Москве – возвращается в Ростов.
Москва. Еще один университет
Философский факультет (деканат и аудитории) в ту пору находился в одном из старых университетских зданий на Моховой. Общежитие для аспирантов было на Ленинских горах. Там я и расположился. Блок на двоих состоял из двух комнат, душевой и туалета. На этаже были кухня, телефоны, гостиная с телевизором. В цокольном этаже – вполне приличная столовая. Есть и «профессорская» столовая, вход свободный, вкуснее, но дороже. Кстати. Аспирантская стипендия – 780 рублей. Или, если работал, платят предыдущий оклад, но не больше 1000 рублей.
Первое впечатление – какая-то пугающая тишина, пугающая ненужность. В Хадыженске я был включен в систему, в структуру. Был кому-то нужен. А теперь – все тихо. Очень тихо. Есть план семинаров. Дальше – полная самодеятельность. Можно пойти в библиотеку, можно – в пивную. В принципе я выбрал библиотеку, но не гнушался и пивной.
Упомянутая выше пугающая тишина касалась моей личной жизни, моей, так сказать, невостребованности. В жизни общественной все было наоборот. Сонное спокойствие провинции сменилось ураганными ветрами, которые дули в столице.
Университет бурлил. Причина и повод – события в Венгрии. Подавление войсками Советского Союза «венгерской контрреволюции».
Напомню. Восстание в Будапеште началось 23 октября. Венгры протестовали против просталинского режима Ракоши, против господствовавших тогда форм строительства социализма, организации общественной жизни, которые были скопированы с советских образцов, требовали демократизации жизни. Квалифицировав происходящее как контрреволюцию, президиум ЦК КПСС дал указание Особому корпусу силой подавить восстание. Что и было сделано. Последний удар – 4 ноября.