Обычно дверь в крыло слуг заперта,
чтобы тварь, которую, скорее всего, выпускали на ночь для
патрулирования этажа, никого не съела. Но я беспечно оставил дверь
открытой и немного опасался за здоровье ничего не подозревающих
спящих. Впрочем, может, у слуг есть амулет от гарринча?
Я еще раз перевел дух и убрал палец
со спускового крючка арбалета, который как будто сам по себе
оказался в моих руках. Пронесло. Но надо быть настороже, тварь
может в любой момент вернуться, не насытившись стражниками.
Из‑под двери спальни герцога
выбивался тоненький лучик света. Странно.
– Чушь! Я верен Хозяину! –
раздался резкий визгливый голос за дверью.
Герцог? Какого рожна он дома, а не на
охоте?
– Верен? – От этого голоса
по моему телу пробежали мурашки. В нем не было ни капли жизни.
Могильный холод вперемешку со злой насмешкой. – Странно. Если
это так, то почему же король до сих пор не бросил дурацкую затею
насчет Рога?
– Его проклятая гвардия и
Алистан Маркауз! Король под присмотром круглые сутки! Капитан
гвардии что‑то подозревает! Я не могу поговорить с королем
наедине! – Мне послышались нотки страха.
– Мой Хозяин не привык, когда
его приказы не выполняются. – Все такой же холодный и
безжизненный голос.
– А я не привык к тому, что мне
не дают то, что уже давно обещали! – Человек сорвался на
крик.
Я закрыл глаза. Ошибка. Человек
допустил большую ошибку. Он ведь не со слугой разговаривает. Так с
обладателем такого голоса не разговаривают.
– Хорошо. Сейчас ты получишь
свою плату, – чуть помедлив, как будто вслушиваясь в только
ему понятный приказ, произнес мертвый голос.
– Постой, постой, я прошу…
А‑а‑а‑а!!!
За дверью раздалось мерзкое
хлюпанье.
Меня как будто кто‑то толкнул в
спину. Мне бы отсидеться, переждать, пока неизвестный уйдет, но я
не вытерпел и с арбалетом наперевес ворвался в спальню герцога.
Огонь в камине тускло трепетал,
дрожащее пламя не могло осветить гигантское помещение спальни и
выхватывало лишь отдельные картинки. Но я прекрасно видел сидящего
в высоком красном кресле герцога Патийского с искаженным от ужаса
лицом и разорванным горлом. Из рваной раны веселыми толчками
ритмично вырывалась кровь.
На открытом окне я заметил темный
крылатый силуэт ночного гостя. На миг я встретился с желтыми
глазами, смотрящими на меня с холодной насмешкой и превосходством
самой смерти, а затем мой палец сам нажал на спусковой крючок.
Тетива сухо щелкнула, и тяжелый арбалетный болт ударил в спину
спрыгнувшей с окна и уже расправившей крылья твари. Раздался тупой
удар, как будто сталь карликов попала не в живое тело, а в мокрый
ствол дерева. Существо беззвучно растворилось в ночи, по‑моему, его
нисколько не расстроил болт в спине.