В начале светлой улочки раздалось
цоканье лошадиных копыт, и я заработал быстрее, у меня всего
полминуты, не больше, перед тем как из‑за угла появятся всадники.
Щелчок. Второй секрет. Я отчаянно вращал отмычкой, стараясь
нащупать последнюю пружину. Проклятый замок карликов! Умеют,
недомерки, делать! Пять секунд! Я выдернул отмычку из щелкнувшего
замка – все пружины встали на свои места – и быстро устремился в
тень, на противоположную сторону извилистой улицы.
Вовремя. Из‑за поворота появились
люди на лошадях. Двое, трое, пятеро, семеро. Ого! Тринадцать!
Счастливое число! Люди на высоких конях доралисской породы[5].
Темные силуэты на сером фоне ночи. Цоканье копыт громким эхом
раздавалось меж спящих домов. Я замер в тени, натянув капюшон на
голову и стараясь, чтобы глаза не блеснули в свете звезд.
Десять воинов, серо‑синие мундиры,
правая рука на мече, левая держит поводья. Одиннадцатый всадник на
изящной пегой кобыле – женщина. Ее лицо я так и не смог рассмотреть
– его скрывала плотная вуаль. Двое воинов, ехавших сразу за
женщиной, прятали лица под забралами шлемов.
Из ноздрей лошадей валил пар; когда
они проходили мимо меня, одно из животных всхрапнуло, но стражник
дернул поводья, и кавалькада двинулась дальше по улице. (Интересно,
что делают гвардейцы короля и неизвестная женщина на ночной улице?
Не мое дело. Дольше проживу, а то найдут Гаррета‑тень с
перерезанным горлом в Холодном море.) Сразу за тринадцатью
всадниками, с интервалом в минуту, проскакал отряд еще из десяти
человек. Видно, эти прикрывали первых. Одежда на них была обычная,
а не серо‑синяя гвардии короля, как у предыдущих воинов. У одного я
заметил на рукаве пурпурную нашивку. Дикие Сердца. Эти‑то каким
образом оказались так далеко от Одинокого Великана?
Я подождал, пока всадники скроются на
другой улице, и снова направился к калитке.
Внутренний двор дома был тих, темен и
пустынен. Окна в гнездышке герцога горели только на кухне и на
третьем этаже.
Съежившаяся от ночного холода трава
полностью заглушала мои шаги. Июньская ночь была слишком холодна
для сверчков, так что во внутреннем дворике висела тяжелая длань
тишины.
Вот и дверь на кухню. Дрожащее и
робкое пламя факела, колеблющееся на июньском ветру, коптило стену
возле входа. Я мягко повернул бронзовую дверную ручку, и дверь
отворилась. Они тут совсем с ума посходили, если не запирают двери
на ночь! Совсем герцог распустил слуг и стражников. Надеюсь, что
после сегодняшней ночи и последующего за ней нагоняя они будут
более расторопны.