ПЕРВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ НА ПЛАНЕТЕ ЗЕМЛЯ.
У тебя есть чувство Парижа? Тогда не медли – езжай в Париж. Выиграй поездку в Париж. Несколько восхитительных дней в Париже, которые, мы обещаем, Вы не забудете никогда! Для этого пришлите три крышки от пачек сигарет Vogue и полностью заполненный специальный купон!
И помните: чем больше купонов и крышек от пачек сигарет Вы пришлете, тем больше Ваш шанс выиграть!
МИНЗДРАВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ:
КУРЕНИЕ ОПАСНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ
– Зоя! Откликнись. Я люблю тебя! (Одинокий человеческий крик к небесам).
С первыми лучами солнца, возвестившими в Сажино о начале утра, скорбный памятник – предупреждение замигал, словно в компьютерной программе некорректно выполненной, начинка его то хмурилась, то растягивалась в нахальную ухмылку, да весь многоэтажный памятник не стоял на месте, даже принимал непристойные позы, а солнце все выше поднималось, а в садах все громче пели «ци-уит-уит» горихвостки, «чок-чок-чок», «чр-чр-чр» славки, зазенькали овсянки, и, наконец, ударили трелью жаворонки, и вскочил с земли Никоноров, ошалело посмотрел на солнце и побежал к шестичасовому утреннему поезду, и, прежде чем стала понятна при ярком свете дня несуразность всего этого сооружения, солнечный ветер легко его подхватил и понес прочь с площади, освобождая нашу родную дыру, из которой совсем не заспанная, но в помятом платье, уже выбиралась Адолия, держа в руках серебряные вилки и ложки, к большой радости сестер Веры, Надежды, Любви и особой радости матери их Софьи, которая еще в руках Адолии пересчитала спасенное серебро и тут же сказала:
– Скорее в сад к свадебным столам.
Уведем на некоторое время яркий свет мощных софитов, убивающих тайну дыры, где не совсем по своей воле оказалась Адолия, а точнее, если так можно выразиться, уведем темя нашей жизни – солнце, которое уже щедро подогревало новый день, и обратимся к событиям, произошедшим именно в это утро (по понятным причинам, мы не можем назвать то место, где это вершилось), а именно, в это утро полковник госбезопасности Дон Хуан де Сантис (имя вымышленное) готовил для своей супруги, независимого детектива, следователя-любителя по особо важным делам, красавицы Лолиты (имя вымышленное), кстати, Лолита имела два высших образования, окончив с отличием Инженерно-строительный институт и юридический факультет Университета, и ее полные губы змеились в улыбке, когда она позволяла себе стрелять с двух рук даже из старинных дуэльных пистолетов, излишне упоминать о ее лингвистических способностях (щелкала иностранные языки, как белка орешки), и она тайно (потому что для души, нельзя это выносить на показ, так она считала) любила классическую музыку, Шопена и особенно «Симфонические этюды» Шумана, которые она успешно играла с педагогом дома, где во всей полноте проявился ее темперамент, ее увлекала сложная ритмика в произведении Шумана, она восхищалась и духовной музыкой английского гения Генри Перселла, и единственным диссонирующим звуком в симфоническом образе Лолиты была ее сильная близорукость. Этот незначительный недостаток заставлял ее носить черные очки (минус восемь с половиной диоптрий). К сожалению, в темных очках она сразу становилась похожей на штатного сотрудника органов или, в лучшем случае, на резидента одной из иностранных разведок. Не выручали в этом смысле и светлые очки в золотой оправе. Музыка бездны, всегда звучавшая в ее небольших ушах, прикрытых мальчишеской прической ее светло-каштановых волос, заставляла Лолиту выезжать на дело с маленькой коричневой сумочкой, где она хранила сигареты, средства мобильно-интернетовской связи и пистолет-зажигалку. Лолита (увы всем нам, и, в первую очередь, ее супругу-полковнику) много курила. Не раз и не два полковник просто пальцем показывал на тревожную надпись на пачке сигарет: