Стихотворения - страница 10

---

---

во сне, в окне, в каком бреду

куда я, Господи, иду.

Когда я умер, ты прошла

тропою пекла и тепла

по мне, по мне, по мне, по мне,

по мне – во сне, в окне, в огне…

XIV

Прощай. Что было – не прошло.

И не продёт. И вечно будет.

Оно тебя ещё разбудит

и в окнах выставит стекло,

и поползут из крупных слёз

ночных светил дневные лица…

Обыкновенный снег ложится

на деревянный снег берёз.

Из третьей книги

«Я знаю эту дрожь…»

Я знаю эту дрожь.

Очей не закрывая —

и ты, земля, умрёшь,

бессмертная, живая.

И сквозь твои персты

пройдут пески и воды,

и небо пустоты,

и небо непогоды,

последняя слеза

без боли и печали,

которую глаза,

как мир, не удержали.

«Где-то глаза кочуют…»

Е.

Где-то глаза кочуют,

думаю, в вышине.

Ангелы в нас ночуют,

прямо в хорошем сне.

Спи, говорю, родная,

очи закрой – и спи,

медленно поднимая

солнце в чужой степи.

«Где очень больно, там светло…»

Е.

Где очень больно, там светло,

а здесь темно и не бывало.

Я спал и думал: всё прошло,

а оказалось – всё пропало.

Удушье снов, удушье слёз —

до немоты и полной муки

произносить большой мороз

и в нем клубящиеся звуки.

У этой музыки твои

зрачки сиреневые… Боже,

и ледяные соловьи

без оперения и кожи…

«В стену горох, в стену горох…»

В стену горох, в стену горох,

ливень в последней своей прямизне.

Это не птица защёлкала – бог

заговорил во сне.

Трогаю капли, на пальцах коплю,

складываю в ладонь.

Всё, что люблю, всё, что люблю, —

это вода и огонь.

«Стукнет с небес дубинка…»

Е.

Стукнет с небес дубинка

в бочку. И – боже мой —

сохнет твоя рябинка,

брошенная тобой.

Не с высоты полёта

ангела, а с земли

видно: твоя работа,

след от твоей петли.

Ливень оплетью длинной

вытянет месяц май.

Ночь просижу с рябиной:

только не умирай…

«Сад напросился в дом…»

М. Никулиной

Сад напросился в дом.

Веткой открыл окно.

Что ж, посидим вдвоём,

выпьем своё вино.

Выпьем его до дна,

и – лепесток на дно:

бездна у нас одна.

Сердце у нас одно.

«К вечеру, пустившему слюну…»

К вечеру, пустившему слюну,

к вечности, успевшей удлиниться,

звери, насекомые и птицы

полную включили тишину.

Это голос Бога? – Ни гу-гу.

Или спичкой чиркнула цикада?

Хочешь, я прощу и помогу? —

Господи, не уходи из сада.

Помолюсь за Бога моего,

чтоб не плакал – вечный, одинокий…

Голос у него такой высокий,

что не слышно голоса его.

Тесно в сердце сыну и отцу —

пусть они додумают родное,

чтобы постоять лицом к лицу,

упираясь в зеркало двойное.

Следующая страница

---

---