Собиралась в душ в раздевалке и перед этим, мельком зацепила себя взглядом. Шрам будто нарочно раскраснелся. Выделялся на моей бледной коже.
Игнат перезвонил как раз в этот момент, и я почти со слезами попросила его приехать за мной.
Оделась и побежала к нему. В тот раз, проходя через болото боли, я стремилась быть одна, но та же Надя мне этого не позволила и вытягивала из меня ее шипы, застрявшие глубоко внутри с Ирой вместе. В этот раз, я хочу рассказать. Ему. Я хочу, чтобы он был рядом, как и все эти годы. Я хочу, чтобы у нас все в итоге получилось. Чтобы попытаться это сделать.
Обняла Игната и расплакалась. Он молчал. Просто стоял, сжимая свои руки, в которых я искала защиты. Но словно чувствовала где-то недалеко Глеба. Открыла глаза и тут же столкнувшись с его взглядом.
«Уходи отсюда... проваливай в свой новый мир! Этот мир мой. Тебе в нем не место!», - твердила про себя, вслух же попросила мужа увезти меня отсюда.
Мы приехали домой, и он тут же пошел в душ. Скрутилась в клубок, переодевшись в спортивный мешковатый костюм и ждала его.
- Расскажешь, что произошло? – сел рядом, когда я задремала на кровати.
- Встретила сегодня бывшего мужа... - слова давались тяжело, словно я их забывала, однако эмоции уже отбивали ритм на моих нервах. – С девочкой, которая была на него слишком похожа, Игнат. Ребенком шести с небольшим лет. Понимаешь?
- Не очень. И ты из-за этого в таком состоянии? – его вопрос был задан мне, но казалось, что я тут не одна. Потому что он сказал его языком далеким от понимающего меня.
- Я хочу ненадолго уехать. Обратно в город.
- В смысле?
- Ну на неделю хотя бы. Мне нужно это, понимаешь?
Игнат посмотрел на меня, на каком-то автомате поглаживая по спине и просто кивнул.
- Если тебе это нужно, поезжай конечно. Но я...
- Одна. Я хочу поехать одна. А ты работай, у тебя работа. Все нормально, - встала на ноги и стерев дурацкие слезы, которые сейчас были не о прошлом ушла на кухню.
Собирала вещи под хлюпанье носа своего сначала, потом в какой-то прострации смотрела на свои действия.
Все валится в пропасть. Это уже будто закономерность.
В детстве я не успевала обрадоваться новому подарку от «заботливых» родителей, как следом было условие. Мне было не сложно вести себя хорошо, но им было важно идеально. В гости мы ходили к людям высшего света. И их дети вели себя так же. Но я хотела бегать, прыгать, смеяться, не прикрывая рот рукой или салфеткой. Я хотела, чтобы меня слушали, слышали, хвалили, перед этим посмотрев очередной рисунок, который я выкидывала в урну, потому что слышала очередное: «Угу… не мешай пожалуйста. Иди порисуй там».