Часовые над шексной - страница 4

Шрифт
Интервал


ЮРИЙ КАЗАРИН

Часовые над Шексной

Весело плещет река Шексна,
С Волгой рекой сопрягая ток.
Ветер уносит обрывки сна.
Воздух пьянит за один глоток.
Башня из брёвен венчает юр.
Частые колья обстали двор.
Пятнами жёлтых и серых шкур
Полнятся дали, где ходит взор.
Ведьминой дыркой бойницу звать
Издавна брат-часовой привык.
Всякую малость тебе видать,
Ежели к небу стоишь впритык.
Глазу не лёгок глядельный труд —
Как на ладони судьба видна:
Посуху дикие люди прут,
Берегу корни грызёт волна.
Страх опускает на плечи плеть.
Трудно бодриться в тяжёлый час.
Нам с тобой не о ком песню петь.
Завтра, должно быть, споют о нас.
Тем, кто за нами пойдёт на рать,
Будем в оврагах костьми греметь,
Кровью в ручьях голубых плескать,
Душами по древесам шуметь.
Тем, кто за нами потянет век,
Драться без роздыху – не с руки.
Чтобы попасть на соседний брег,
Надо отращивать плавники.
Солнце в Шексну опустило прядь.
Вражьего варева слышен смрад.
Вскорости будет не расхлебать.
Дай-ка мою поварёшку, брат!

Дома по ту сторону Волги

I
Удобно им дремать на плоском лежне,
Пережидая тёмные века,
Пускай земля струится с потолка,
И сумерки глядят всё неизбежней.
Довериться бы им волне на стрежне,
По брёвнышку скатившись с бережка
Но Вечность им стеречь удел – пока
Ей не сыскать хранителей прилежней.
Здесь в сопряженье каждого бревна
Запрятано скрепляющее слово.
Благоволит покою тишина,
И жизни неколеблема основа —
Ребёнок из чердачного окна
Взирает на прохожего седого.
II
Затёртый огородами домишко,
Где лаем задыхается кобель.
Хозяин пьян по несколько недель —
Прищуристый и гадкий коротышка.
Труба торчит как на макушке шишка —
Повылетело сколько ведьм отсель?
Здесь вурдалачья сходится артель,
И с присвистом у сумерек одышка.
Что бредни книг про средние века,
Где кровью плачет каждая строка —
Без колдовства здесь жизни отнимают,
Кивая на превратности судьбы.
Калитку на ночь здесь не запирают.
От остановки – пять минут ходьбы.

«На костях разорённых кладбищ…»

На костях разорённых кладбищ,
Огороды лежат, разбиты.
Только хрящ не бывает на клад нищ —
От бессмертия нет защиты.
До сих пор в тех местах бывает,
Что затерянное надгробье
На поверхность земли всплывает,
Эпитафией морща взлобье.
Здесь Васильевский храм взорвали,
Содрогалась земля сырая.
Из-под кочки – лицо в овале,
На изменчивый мир взирая.
Подбирая с дороги манну,
Пылью тронутую земною,