Арктический лен. Стихи разных лет. - страница 10

Шрифт
Интервал
в норе своей, в Платоновой пещере —
в волшебном фонаре ее ледащем.

Новочеремушкинская, 11: дождь и разводы на саже

глотают ночь с проточными огнями
бездельник Моцарт щеголь Мандельштам
как в Чаше промокая в общей яме
бежит по обгорелым косякам
оврагами в черемухе над нами
белеющих зигзагов немота
отсутствием листвы напоминая
зашедшиеся в лепете уста
уже не бессловесная – иная
и роща на щеколду заперта
под ливнем шелестит хворостяная
прозрачная как плакальщица та
спешащая сама себя не зная
Бог весть к кому по плоскости листа

Думал найти я…

Думал найти я о родине слово —
звякнуло, словно медаль у слепого,
медь собирающая в электричке,
слово, которому грех поприличней
выглядеть: просто медаль у слепого,
медь собирающая в электричке.

Прогулка

На белом поле красный крест
в ночи мелькнет тебе со скорой
и станет разуму опорой:
вот поле выявленных мест
и пусть не свет еще, но все же —
в наплывах тьмы, набегах дрожи —
на белом поле красный крест.

Месяц нисан

Дети! Есть ли у вас какая пища?

Ин. 21:5
Затекающих веток ключицы
и февраль, и фонарь, и узор
струй на стеклах течет и лучится.
Обещают нам голод и мор,
одичание в кровли стучится
и глядишь на оттаявший сор
как на груду сияющей рыбы,
и отчетливо звезды видны
сквозь разрывы, изломы, изгибы
всякой жизни и всякой беды.

Царство твое

Полем к выцветшей церкви в ночи добреду
и кивнет иерей с солеи, как войду
под всеобщие своды ея на правеж.
Захрипит, аки смертонька, с клироса хор
беспокойных старух, заклубится color
маляра-богомаза, и не продохнешь,
как прихлопнут тебя епитимьей, и все ж —
это Царство Твое, это Царство Твое.
Овчий двор. И не видно другого двора.
Тьма над бездной. Но если вглядишься в неё —
снег летит Вифлеемский, белеет жнивье,
словно всюду рассыпан талант серебра.

Ласточки

С паникадила на иконостас
они метались с криком заполошным
и зябли огоньки по красным плошкам,
снегов горячих жертвенник не гас.

Венчание

Несли вслед за гробом венки,
венцы доставали и вот
стоим, на помине легки,
и дождь, как положено, льет.
Взысканью погибших – свеча,
нежданному гостю – поклон.
Кадило взмывает, бренча,
пустынники смотрят с икон.
Блестит, золотясь, аналой
и ливнем набросан вчерне
рисунок судьбы в нежилой
сто лет как не нашей стране.

Лавра

Глухомань и твои купола
В тусклом золоте белом от стужи
Не во времени ты замерла
Не в пространстве красуешься вьюжном
Следующая страница