Вишневый сайт - страница 3

Шрифт

Интервал

но не спешит чу-чу ломать свою комедь.

На волю из штанов не сыплются опилки,

погода не ведёт незримую войну —

дрожит локомотив, как огурец на вилке,

блестящий и проклёпанный во всю длину,

его вдохнёт тоннель, чтоб притереться вкратце —

мурлычет, словно кот, очередной перрон.

Надумал старый дуб к рябине перебраться —

пыхтит, пока щелбан не выпишет тромбон.

Возник не он один, раздухарясь без нужды.

Вон девушка едва видна сквозь лёгкий джаз —

вдруг кто-то на ходу протянет хобот дружбы,

лысеющим хвостом за поручни держась.

Унисонные с ветром

Автопилот любви планету вертит,

когда мы хорошо проводим вместе,

переживая всё, что выше смерти —

опрелость клеветы и прелесть лести.

Пора бы, наконец составив смету,

погибнуть от паденья метеора.

Затянуто слегка начало света —

темно, и продолжение не скоро.

О, нам никак отделаться от тела,

ужасным мыслям никуда не деться —

они торчат повсюду словно стрелы

напавших на колонию индейцев.

Мозг – сплошь из императоров Неронов

устроивших пожар в шестой палате.

Кому мигать фонариком с перрона,

когда дождю за сумерки не платят?

А ты, моя стальная недотрога,

учи меня, чтоб вырваться из тлена,

прислушиваться чутко к кашлю Бога,

скользя иглой над дырами Вселенной.

Прощание в июле

В работе лепнина тумана,

добавь лебеду и осот —

скользить по наклонной туда нам,

вцепившись в перила пустот.

Эпоха застыла нелепо,

но ты продолжай, как привык,

стекло запотевшего лета

нести на ладонях прямых.

В покоях берёзовых просек

увидишь сквозь линзу слезы —

распорота молния в профиль

на мокрой газете грозы.

Началом июльского блуда

копи благодарность судьбе,

а та, что вернётся оттуда

подарит надежду тебе.

ОРЗ

Реальность безумна, а мифы – ничто,

приятно любимой натягивать гольфы.

Оконную раму взвалил на плечо,

но кончилась очередь в лифт на Голгофу.

Нас время, как тину, цепляет веслом

и в тёмную воду бросает циклично.

Позволь, коль приехать окажется влом,

по скайпу подёргать тебя за косички.

Апрельское утро летит под откос,

в грязи воробьи раскатились картошкой.

Ты чувствуешь кряканье мокрых волос,

что вечность пригладила детской ладошкой?

Скользя в пустоту на последнем ребре,

слов нежности я не сморозил ни разу —

лови на прощанье, волшебной тебе,

охапку ромашек горящего газа.

Водная жизнь

С пяток подоткнут и, с нежностью, матом укрыт

изобретённым для крепости духа при гуннах,

Следующая страница