Самовывоз - страница 5

Шрифт
Интервал
дама падает в метро.
набок и чуть-чуть вперед,
головою достает
набежавший турникет.
падает и так лежит.
не решаясь дальше жить
в общем,
в частности, в москве.
даме где-то сорок лет,
и снаружи причин нет —
видно, есть внутри нее.
кто-то рядом с ней встает,
поднимает вверх лицом.
набирает телефон
в своей будке контролер.
дама создает затор,
доктор ищется в толпе,
полонеза ля-минор
напевает турникет.

«Май, исходя, перрона плоскость греет…»

май, исходя, перрона плоскость греет,
тряся бездомным утренним асфальт,
по солнцу бьет, галдя и розовея,
как в шапке краденой, под башенкой вокзал.
вот свет простой оглохший и весенний
несет семнадцать градусов в зубах —
змеиной каплей внутренней, нательной
под хлопком он спускается рубах.
метро вагон железом дышит в трубку —
от комсомольской считано в груди
дворцов три станции, четыре промежутка —
на линии зеленой перейти,
динамо – сокол – капля лезет в брюки,
подпрыгивает кабель за окном,
москвы перебирая поезд юбки,
под ее черным лезет подолом.

«По реке возили Москве паром…»

по реке возили москве паром,
зеленела вода под ним,
и народу было на нем полно —
ежегодный корпоратив.
ночь с субботы на что-то
в едва сентябре
протянулась с филей до коломн,
где у раскопок коренных москвичей
перевернулся паром.
за борт прыгали менеджеры, визжал женский стаф,
плыл за красным кругом завхоз
и в руке над головою держал
assus новый смартфон.
с края судна, застывшего над водой,
капитан говорил с мчс,
перекрикивая электричку метро,
громыхавшую через мост.

Владивосток–Москва

как пизда,
овраг темнеет на снежном склоне.
человек курит в тамбуре в голубом исподнем.
седьмой день в поезде с него снял штаны
и пиджак.
он остался один
между частями
семьи и света,
путь на запад разделив ночами
на семь фрагментов,
освоенных рельсами
транссибирской вены,
глядя поверх нее, как начальник.
он курит, подъезжая к москве, понуро.
он потомок геологов северо-восточного поколенья.
через час в метро его клетчатые баулы
будет потрошить наряд увд на метрополитене

В гости

железом дом, себя блюдя от улиц,
калитки языком толкнет гостей
в подъезда горло, как таблеток глянец,
ссыпая в рот, глотаешь без воды.
внутри их спины вылижет консьержка,
пока, перебирая сверху вниз
в тоннеле шахты этажи, как четки,
спускаться шкафом будет на веревке лифт.
фанере этой не особо веря,
в нее, как в лодку не свою войдя,
Следующая страница