А я бы, наверное, и послала, но, взглянув в сторону нежно воркующих Ника и Лики, решительно переменила своё мнение. Пускай будет хоть Алан, ежели более привлекательные парни меня полностью игнорируют!
– Ты извини, что так получилось, – сказал Алан, останавливаясь в двух шагах от меня. – Я этого не хотел, правда?
– Чего именно? – поинтересовалась я самым ледяным тоном, на который только была способна. При этом краем глаза я продолжала наблюдать за своей подругой, которая уже вовсю обнималась с Ником, вернее, милостиво позволяла ему себя обнимать.
Перехватив этот мой взгляд, Алан вздохнул.
– Ладно, пойду я!
И он двинулся прочь, в вязкий полумрак вечерней улицы. Бравая четвёрка тут же встрепенулась, перебросилась между собой несколькими короткими воинственными фразами и немедленно подалась следом. Наверное, маловато ещё получили?
Не знаю почему, но меня вдруг охватило странное и совершенно ничем не объяснимое желание сорваться с места и, догнав Алана, схватить его за руку. И пойти рядом с ним, неважно куда и зачем… только бы идти рядом… всегда быть рядом…
Это желание было настолько сильным и неожиданным, что я едва смогла ему противостоять. И то потому лишь, что как раз в этот момент к нам подошёл падре (а с ним ещё несколько молодых парней и девчат) и мы все вместе вошли в здание лавры.
На очередное занятие…
Вообще-то, я – одна из немногих, кто слушает проповеди (или нравоучительные беседы, как несколько старомодно величает их сам падре) очень внимательно, ибо почти всегда узнаю из этих проповедей (бесед) что-то новое и для себя интересное. Но на этот раз я слушала падре довольно рассеянно и всё никак не могла заставить себя сосредоточиться на самой проповеди. И причин этой моей рассеянности было аж несколько…
Во-первых, Ник и Лика, усевшись прямо передо мной, продолжали упорно демонстрировать окружающим (и мне в том числе) свою нежную привязанность друг к дружке, чем меня, естественно, довольно сильно раздражали и портили настроение (и так изрядно подпорченное).
Конец ознакомительного фрагмента.