движения, в Белоруссию, в Югославию, куда был послан заместителем начальникавоенноймиссии,намирныестройки,гдепришлосьработатьпослеПобеды,—всеэтигодыяощущалдолгпередвоинами рабочегополка,передподвигом,которыйонисовершили.Потому и решился написать книгу, рассказать в ней, как сражались, как выстояли,как побеждалитуляки.Невсесохранилапамять, о многом напомнили мне письма ивстречисветеранамиТульскогорабочегополка.ПриношуглубокуюблагодарностьА.В.Калиновскому,А.А.Елисееву, Н.И.Журило,А.Т.Алексееву,Б.М.Сосонкину, П. Д. Шишкину, С. И. Марухину, Е.Н.Паньшиной,И.Д.Васильеву,А.А.Тимофееву,Г.А.Чепурному,моимбольшим друзьям-косогорцам и многим другим, ктопомогвработенадкнигой.
– Искренне благодарен журналисту Василию Михайловичу Карпию, который не только сделал литературную записьмоихвоспоминаний,ноипровел вместе со мной большую исследовательскую работу по восстановлению хронологии событий сорок первого года, по поиску людей, создавших бессмертную славу полка.
Эта книга – память о грозных событиях, о туляках, любовь к которым я пронесу через всю жизнь.
…До сих пор помню прикосновение стетоскопа к груди и заключение старого врача, который, выбив дробь пальцами у меня на спине, сказал:
– Вашему здоровью позавидует любой. Куда желаете? В какой род войск?
– Вон в ту дверь желает, – не дал мне ответить военком и показал в дальний конец коридора. – В номер семнадцатый. Мы к этому молодцу давно приглядываемся…
Признаться, я не понял последней реплики военкома. Пошел. У двери на стульях сидели три моих ровесника. Что нас ждало за этой таинственной дверью, мы не знали, а те, кто выходил из комнаты, улыбались загадочно и неопределенно.
– Горшков Анатолий Петрович? – молодой загорелый человек, сидя за столом, внимательно оглядел меня.
– Так точно, – по-уставному ответил я.
– Расскажите о себе.
Что я мог рассказать? Детство прошло в деревне, у бабушки. Изба наша стояла на пригорке у Москвы-реки, на окраине села Ново-Покров Гжатского уезда Смоленской области. К девяти годам я уже умел многое: деревенские мужики охотно делились со мной секретами работы. Возил на поля навоз, бороновал землю, жал серпом рожь, дергал лен… Бабушка была бобылка, земли своей не имела, батрачила у помещицы Епишкиной. Вышла замуж за пастуха. Жилось трудно, и пришлось деду моему пойти на отхожий промысел в Москву. Приняли его половым в трактир. Когда подросли дети – мама моя и дядя Михаил, забрал их в Москву, чтобы пристроить к делу.