Нет, к нему не хочу!
В родные стены хочу. Туда, где жила уже не один год, где есть моя спальня, тумбочка у кровати, любимая стиралка и где я была хозяйкой.
Была!
Это так больно режет по сознанию. Понимание, что ты там больше никто. Пустышка. Никому не нужный человек, потому что тот, кому ты верила и любила, в тебе больше не нуждается. Потому что у него есть три миллиона, а тебя больше нет.
Я и сама не понимаю, как слезы скатываются по лицу. Родион больше не плачет, зато плачу я. Хочется кричать, рыдать, выть, рвать на себе волосы от отчаяния. Я ведь его любила. Готова была на все, лишь бы Андрей был счастлив.
А это все и не нужно, оказывается. Счастье было в другом. В миллионах, на которые он меня променял.
Наверное, вот так люди и сходят с ума. Когда больше нет их прежней жизни. Что у меня осталось от той Ангелины, которой я была два часа назад? Только Родион, пускающий пузыри слюней губами и одеяльце, в которое он укутан. А еще мой мобильный, стоящий на столе и одежда, что на мне надета. Это все. Да и то я не уверена, что телефон мне вернут.
— К нему ты не вернешься! — резко произносит Адам, вынуждая меня поднять голову и посмотреть на него. — Говори, что нужно, тебе все привезут. Или купят, но к нему ты никогда больше не поедешь!
Сталь в его голосе заставляет меня поежиться. Почему он так разговаривает со мной?
У него нет никакого права говорить со мной таким тоном! Голос внутри буквально кричит об этом, поэтому я встаю.
— Спасибо за то, что объяснил мне, что можно и нельзя, а теперь скажи, почему я должна тебя слушать? Родион мой сын, я свободная женщина, а ты не в праве распоряжаться моей жизнью, как бы тебе этого не хотелось! Я не хочу находиться здесь. Не хочу жить в этом доме! Я хочу уехать немедленно!
У меня откуда-то появляются силы на спор. Наверное, это вполне обычное желание — хотеть, чтобы тебя выслушали, чтобы позволили поступать по своему и не раздавали приказы. Мы с Андреем всегда советовались друг с другом, он принимал мою точку зрения или находил компромиссы.
Мужчина напротив другой. Он не желает слушать.
Я вижу это по с силой стиснутым зубам и недовольному выражению лица. А чего он ожидал? Что женщина, узнав о рождении от него сына, будет прыгать от радости и падать ему в ноги?
Возможно, кто-то так бы и сделал, но не я. У меня все еще есть чувство собственного достоинства и пусть на его стороне власть, деньги и люди, готовые исполнять приказы, мы все еще живем в стране свободного слова.