— Адам Всеволодович ждет вас внизу.
— Минуту, я соберу Родиона.
— Хозяин просил без малыша. Вы можете оставить его с няней.
Елена Эдуардовна мне понравилась. Он ответственная, исполнительная и ненавязчивая, дала мне несколько советов по кормлению, показала, как пеленать Родиона на ночь, чтобы он случайно не будил себя. Сейчас мне трудно отказать ей, поэтому я киваю и иду к двери.
Останавливаюсь, решая, правильно ли я поступаю?
Могу ли доверить ребенка чужой женщине?
Не могу, но почему-то уверена, что Адам не станет сию же минуту выставлять меня за дверь и отправлять восвояси. Все же, я мать Родиона, и сколько бы денег у него не было, а этот факт изменить нельзя.
Женщина проводит меня к лестнице, спускается вместе со мной и открывает дверь в гостиную. То, что это гостиная, я понимаю по столу в центре, хотя, честно, ожидала чего-то масштабнее. Помещение оказывается довольно простым: небольшой стол в центре, несколько стульев, привычные приборы и, о ужас, никакой свиты!
Я ожидала увидеть, как минимум, двоих охранников, личного повара в белоснежном фартуке и прислугу, но здесь никого нет. Женщина, что привела меня сюда, тут же уходит, оставляя нас одних.
— Вижу, ты нашла общий язык с няней, — Адам удовлетворенно кивает. — Она хорошая женщина. У нее прекрасное резюме, она профессионал своего дела, к тому же, педагог.
— Я могу сама справиться с ребенком, — произношу.
— Можешь, но мне бы хотелось, чтобы ты немного отвлекалась, отдыхала, посвящала время себе. Твоя любовь к сыну безгранична, я понял это, когда ты отказалась отдавать его няне.
Я дергаюсь, как от звонкой пощечины.
— Так это была проверка?
— В каком-то роде да, но я действительно думал, что ты отдашь Родиона и дождешься, когда тебе расскажут, почему ты здесь.
Я не могу поверить своим ушам.
Он проверял меня?
Он! Меня! Проверял!
Сразу, как похитил, решил устроить тест на профпригодность?
Понять, подходит ли ему такая мама для сына и за что он заплатил?
Проверить, так сказать, покупку в работе?
Злость начинает съедать меня изнутри. Я хочу высказать ему все, что думаю, поднять со стола бокал с чем-то красным и плеснуть ему в лицо, молча наблюдая за тем, как янтарная жидкость стечет по лицу и пропитает белоснежную рубашку.
Кажется, от одной мысли об этом мне становится легче, потому что я все еще сижу, а рубашка Адама все еще белая.