Тогда наш коттедж трещал по швам, превращаясь в жужжащий улей. Бегали по этажам люди, носились, вывалив языки, собаки, завывая нечистой силой, рвали обои кошки, клевали зеркала и истошно орали попугаи. И никто никого не слышал. Я затыкала пальцами уши и запиралась в своей спальне, благо, она у меня была, так как в доме вмещалось восемь комнат.
– За что боролись, – ворчала я, вечерами рассматривая вишневый сад из окна, – на то и напоролись.
Отдельные маленькие домики в деревне были бы наилучшим выходом для всех, но я, посмотрев «Московскую сагу», вознамеривалась создать такой же рай для своих близких. Только вот, жаль, забыла, что в имении профессора Градова батрачила бессловесная прислуга, а ухоженная глава клана в исполнении Чуриковой, сложив на коленях не знающие тяжелой работы ручки, вальяжно восседала в кресле и, прикрыв тяжелыми веками умудренные жизненным опытом глаза, с легкой улыбкой надзирала за родственниками.
Ну, все, что-то я разговорилась. Надо приближаться к цели повествования. В то утро мы собрались навестить собственных мамочек, спокойно лежащих в могилках на местном кладбище, а потом, до кучи, и остальных усопших, покоящихся на погосте в маленьком городке, откуда я была родом. До него сто километров, но на нашем «Лексусе» долететь до цели за час не было проблемой.
Отчего-то дрогнуло сердце. Я тихонько, на цыпочках, поднялась на второй этаж и заглянула в комнату Светки с Юркой, затем к Насте с Игорем. Молодые, еще не обремененные детьми, сладко спали. Возле каждой пары так же блаженно дрыхли их животные: беспородные коты и глубоко породистые собаки – алабай и долматинец.
Последние приоткрыли по карему глазу и внимательно осмотрели мою стройную до сих пор фигурку, которой я гордилась. Эта фигура досталась мне по наследству от мамы и бабушки с маминой стороны.
– Кристина, спускайся быстрее, – послышался голос мужа. – Тачка уже за воротами.
Я вздохнула и на обмякших ногах потопала вниз. И снова сердце тоскливо сжалось, как от нехорошего предчувствия.
В машине потянуло в сон, я отключилась. Проснулась, когда подъезжали к здешнему кладбищу.
Приведя в порядок могилки, мы оставили на них цветы и отправились к выходу. Вот тогда я услышала мамин голос.
– Кристина, – прошелестел ветер с ее повелительной интонацией, – немедленно возвращайся домой, дочка!