Все молчали, говорил только их немногословный пастырь.
– А в Уфу как попали? – многозначительно изрек он.
– Да это ж диверсанты! – заголосил куцый мужичонка с бородавкой на носу.
– Иванов! – прикрикнул на мужичонку местный гуру. – Почему не в поле? И все остальные почему покинули рабочие места?
«Или пастырь? – напряженно думала я. – Или председатель общины? Как все сложно!»
– Айда ко мне, – внезапно предложил Медведев. – Открывай дверь, товарищ! Улица Ленина, изба пятьдесят четвертая.
Он уселся на заднее сидение, и мы поехали, растолкав бампером шайку новоявленных лыковых.
Дом, к которому мы припарковались, был устаревшей архитектуры, бревенчатый, со ставнями, не хуже и не лучше остальных жилищ староверов.
Или колхозников?
Я уже ничего не понимала.
– Проходите в сени, – пригласила меня вышедшая из избы женщина в архаическом платье с умным, тонким лицом сельской учительницы.
Авто произвело на нее впечатление.
И я нехотя вылезла из укрытия.
– Загоняй машину! – скомандовал Лука Матвеевич генеральному директору, раскрывая хлипкие деревянные ворота, – настоящее сокровище для угонщиков.
– А толку? – округляя глаза, пробормотал Юрка.
– Не бойтесь, – звонко рассмеялась женщина. – У нас не воруют.
Заглушив мотор, Лебедев обреченно поплелся за мной.
В сенях висела сбруя и еще много каких-то неизвестных предметов.
– Меня звать Варвара Никаноровна, я жена председателя колхоза, – улыбнулась хозяйка, когда мы зашли в небольшую комнату, разделенную на две части большой побеленной печью. В одной части обосновалась уютная кухонька, в другой зал с двумя занавешенными цветастым ситцем крохотными спаленками.
– А где образа? – неприлично глазея по сторонам, удивилась я.
– Какие образа? – нахмурился Лука Матвеевич. – Мы коммунисты.
И тогда все поплыло у меня перед глазами.
Когда я пришла в себя, генеральный директор фирмы мирно пил чай с председателем колхоза и о чем-то беседовал, а Варвара Никаноровна сосредоточенно тыкала мне в нос ватку с нашатырем.
– Ну вот, – облегчено вздохнула добрая женщина и положила на мой лоб прохладную мозолистую руку, – теперь можно и вечерять.
Лебедев не обращал на меня внимания, и это было странно.
Я вздохнула и покорно побрела за хозяйкой. В голове вертелся вопрос, который, как ни странно, не давал мне покоя.
«Возможно, Варвара Никаноровна из бывших аристократов, – метались тревожные мысли в моем мозгу. – но об этом в тридцать седьмом году говорить опасно»