– «Хаустов» – это не кто иной, как Жан Меер, – сообщил мне дед. – Это его литературный псевдоним. Хорошие стихи писал, кстати.
Я вспомнил световой цилиндр и фигуру благообразного старика в полинялом рыжем лётном комбинезоне старого покроя, сидящую в массивном кресле – каким я увидел его брата-близнеца Жака. Жана Меера среди тех разумов не было – он погиб раньше. Но и брат внешне производил впечатление мыслителя.
– А вот Милена Кисс – это дочка Драгомира Киссова, последнего начальника позиционного района стратегического назначения, который находился близ Загорного до последней четверти двадцать первого века, – продолжал Ростислав Петрович. – мать Драгомира была родом из Дробета-Турну-Северина, отец у него болгарин. С ним дружил также уже известный тебе физик Генри Шеддард, именно к нему он поехал перед своим исчезновением. В Северине они были соседями. Чуешь?
– Чую, – ответил я. – робот Поли в старой гостинице говорил о некоей «Северянке», которая посещала здешние места, видимо, она неспроста так себя называла. А сам этот Драгомир потом куда делся?
– После ликвидации позиционного района он уволился из Евразийской армии и с первой волной эмиграции отбыл в Марсианскую Автономию, – сказал Ростислав Петрович. – Но в известном нам составе колонистов его нет. След потерян. И последнее – Генри Шеддард и Жан Меер преподавали на одной кафедре. Они знали друг друга.
– На Луне были остатки разбитой капсулы, – напомнил я. – Её изучили?
– Изучили, – кивнул Ростислав Петрович. – Аналог второй башни. Только без биомассы, на одних кристаллах. Но их в ней нет.
– А где они?
– Пока не знаем. Есть версия, что они испарились во время взрыва анамезона. И под его же воздействием скафандр лейтенанта поднялся из своей могилы. Никто её специально не разрушал. А в его пустом скафандре могли быть кристаллы.
Ростислав Петрович помолчал и добавил ещё одну новость.
– Кстати, Юра, из Института Истории, наконец, ответили, что данных о том, что барон Фраймер был Великим магистром масонской ложи Фрайбурга, у них не имеется. Если учесть что примерно в то же время в наших местах оказались бумаги доцента Кобелевича, то вывод, кем был этот «магистр», напрашивается сам собой, согласись. И вполне ясно, что он искал в наших местах.
– Кристалл, замедляющий время?
– Ну да, он же так красочно описал его в записках своего псевдопрадеда.