Мои брови невольно поползли вверх. На такое заявление даже не нашлось слов. В подобных случаях я всегда задумывалась о том, что наглость тоже искусство. Так ловко вводить в ступор — этому не научиться, с этим рождаются.
Колдунья, оценив мое выражение, вздохнула и продолжила:
– Никто, кроме меня, не владеет такими сложными заклинаниями, как ритуал обмена. А я тебя возвращать не собираюсь.
Я сузила глаза и стиснула зубы.
– И что это должно значить? – тихо процедила.
От чистого и сильнейшего в моей жизни гнева в груди потеплело. Жар медленно, но верно разливался по телу, и магия снова проснулась, откликаясь на эту эмоцию.
– Мне нужно, чтобы Анкиры здесь не было.
Я нахмурилась, продолжая прожигать ее одновременно злым и озадаченным взглядом.
– Ты подчиняешься приказам королевской семьи, а Берингар хочет вернуть дочь домой.
– Берингар хочет, – согласно кивнула. – Но тот, кому я служу — нет.
Мои брови снова взлетели вверх. Ситуация приняла максимально неожиданный поворот.
Кто-нибудь, можно мне инструкцию по этому миру?..
– Я не посвящу тебя в детали — это не твоя забота, – поспешно добавила колдунья. – Тебе хватает обязанностей, и мне вправду жаль. У меня нет причин вредить тебе, потому я и пришла до того, как все начнется.
– Начнется что?
Сердце в груди сжалось в дурном предчувствии. Темные глаза Сатраны пылали искренностью и напряженной серьезностью — у меня не нашлось причин не верить ей, даже если она мне не нравилась.
– Возможно ты знаешь — мир длится уже слишком долго. Это мало кому нравится. Если раньше захватчиков останавливал страх перед даром Даллора, то теперь никто уже не верит в нашумевшие суеверия. Твое существование больше никак не мешает народам сражаться, как прежде. Ты сделала все правильно. А теперь сиди рядом с хранителями и никуда не суйся, если хочешь жить.
– Но я ничего не делала… – растеряно проговорила, раздражаясь из-за зарождения очередной головоломки в моей голове.
– Именно, – кивнула колдунья. – Потому желание Анкиры избежать своей участи было очень кстати. Она должна была показать силу дара в день своего совершеннолетия. Ты же показала его незначимость.
Я помрачнела и поджала губы. Тут возразить было нечего. Что взять с того моего позорного трюка… Народ потешился, и все, а враги вон уже воодушевились. Зеница — слабая и неумелая девочка…