. «Присядь, сынок, перед дорожкой на камушек…» Стефан покачал головой, но, взглянув на мать, сел…
10
Московское великое княжество,
Устюг, набережная,
в год 6918 месяца страдника в 9-й день,
шестой час
Топор выдал хозяина. Попутчики или…?
Отто поправлял чулок, пока два его попутчика – крестьяне в серых хламидах – не обогнали его. Поднял глаза: в складках одежды одного из них прятался боевой топор! Забыв о чулке, Отто продолжал сидеть на корточках. Он знал толк в оружии. Топор, который он увидел сейчас мельком, был насажен на топорище с наконечником, который скорее всего был вывинчивающимся кинжалом. Такое не у всякого купца сыщется! («Если они не проронили за всё плавание ни слова, то, возможно, они знают русский не лучше моего или хотят, чтобы все так думали?»)
11
Московское великое княжество,
Устюг, Красная Гора,
в год 6918 месяца страдника в 9-й день,
шестой час
Снова она. Избравший свой путь
Одолев подъём, Кирилл остановился.
– Енъ милуй то или юздо?
Проморгавшись (солёный пот ел глаза), Кирилл наконец разглядел, кто ему задал этот диковинно прозвучавший вопрос. Кирилл почувствовал, как у него подкашиваются ноги.
– Что, отче, не разумеешь? – полюбопытствовала старица: – Я у тебя спросила, как тебя милует Бог?
– Думаешь, – усмехнулся Кирилл горько, – милует?
– О-ко-ко! Что ж ты такой недоверчивый? С чем ты к Богу, с тем и Он к тебе.
Коротенькое «О-ко-ко!» доконало Кирилла. Мало того, что он сидел рука об руку с женщиной, которая выглядела не то как ожившая скульптура местной святой, не то как состарившаяся Марпа, – с незлобивой усмешкой и несуетной погруженностью в самоё себя.
– На каком это языке, мать?
– На пермском…
Кирилл вздрогнул и подобрался, как кот:
– А почему ты заговорила со мной на нём?
– Ну, вижу, что не наш, не устюжский, – терпеливо разъяснила старица, – значит, думаю, из Перми на торжище приехал. А ты не оттуда? Издалече?
– Да, – кивнул Кирилл и сам удивился тому, как устало это прозвучало. – Из Новгорода, а ещё раньше из Смоленска, из Вильни, из Киева, из Ростова…
– Что ж это тебя по свету носит?
– Послушание у меня такое…
– За что ж это тебя так наказали?
– Нет, я сам его принял.
– Сам? Тогда тебе, сынок, от него не освободиться, пока не исполнишь. Сбросить можно только чужой груз. А своя ноша, сам знаешь, плеч не тянет… потому как к ним приросла, претворившись в плоть и кровь. Я человека, который сам себе избрал путь, ведала…