– Не надо меня никуда везти! Я не хочу! Выпустите меня!
Я задергался, пытаясь слезть с каталки. Панический ужас мешал вдохнуть… Я же сбежал, у меня же получилось!
Наконец, выпростав руки, расстегнул пряжки… Мои плечи придавили чьи-то руки:
– Браток! Не гневи Бога, послушай сестричку. – таким тоном обычно говорят с психами…
– Да я здоров! Ничего не болит!
– Вот то-то и оно… Все остальные всмятку, а у него – даже не болит ничего. Считай, в рубашке родился. И с золотой ложкой в жопе.
Я разом вспотел, в ушах зазвенело.
– Что… Вы… Говорите?
– В рубашке…
– Нет! Что случилось? Как автобус?
– Никого больше нет, браток. Не выжили. Только ты.
Живот скрутило. Я оттолкнул мужика, неловко соскользнул с каталки и упал на колени. Жгучая горечь поднялась из желудка, заполнила рот и ноздри, я закашлялся. Что я сделал не так? Почему погибли эти люди? Я даже не знал никого из них! Почему они погибли, а я – нет?!
Откатившись от дымящейся рвоты, я сел, набрал полную пригоршню колких льдинок и размазал по лицу. Снег окрасился красным. Недоуменно посмотрел на него, набрал чистого, и снова прижал к щекам. Ничего не понимаю…
Сколько в автобусе было человек? Тридцать? Сорок? Почему они? Я же не «щелкал» почти, жил себе, никого не трогал… Надо сдаться, пока не поздно. Пока люди не начали гибнуть сотнями… Кому я мог помешать? Вынуждают меня бежать, а страдают другие…
Я с трудом поднялся на ноги. В груди жжет, во рту вкус крови и рвоты.
– Гражданин! Ложитесь на каталку! У вас внутреннее кровотечение!
– Ничего страшного. Это зуб. – собственный голос шел издалека, сквозь слой ваты.
Оглядевшись, я приметил темный проход между домами. Не «щелкать»! Ни в коем случае не «щелкать», пока еще кто-нибудь не пострадал! И так до конца жизни не отмоюсь…
Сколько раз я задавал себе этот вопрос: стоит моя безопасность чужих жизней? Почему кто-то должен умирать, чтобы жил я, Алекс Мерфи? Кто так решил?
Ответа у меня нет. Не рискну даже предположить, что начнется, если к моему лбу приставят пистолет… Конец света? Ядерная война?
А может… Может я болен, и то, что происходит – лишь плод моего воображения?
– Гражданин! Как вас зовут? Скажите свое имя и позвольте доставить себя в больницу! – хватают за плечи, пытаются уложить.
– Извините. Мне надо идти… – выворачиваюсь, отталкиваясь руками бегу, не разбирая дороги. Вслед несется: