– Тебя как зовут?
Алексей еще раз назвался, и она вышла в горницу.
В отведенной им комнате приткнулись к стене громоздкий самодельный комод и большая деревянная кровать, смастеренная когда-то хозяином. Больше ничего не было. Впрочем, это не обеспокоило будущих коммунаров. Кровать определили для Капитолины с Игорем. Остальные беглецы могли вольготно расположиться на полу. У каждого был персональный спальный мешок и по два комплекта постельного белья.
– Очень даже приличный нумер! – оценил новое жильё Диоген.
Пока устраивались на новом месте, поспел ужин. Шурик кликнул их.
Кроме русской печи с лежанкой и приступкой, в горнице стоял сколоченный в давние времена большой стол с лавками по бокам. Стол был уставлен деревенской снедью: огромная чугунная сковорода с жареной на сале картошкой, две миски с солеными огурцами и помидорами, деревянная доска с ломтями ржаного хлеба и широкое блюдо с румяными пирожками. Посреди, в окружении семи стаканов, красовался графин с мутной жидкостью.
– Во, косорыловка! – первым узрел выпивку Наумыч. Вопросительно покосился на Алексея. Тот понял взгляд:
– Только по одной, с устатку.
Памфил возложил на себя обязанности разводящего, придвинул графин, демонстративно отставил один стакан:
– Мне не положено: в обратный рейс пойду.
– Я вообще не пью, – откликнулся Алексей. – Он – тоже, – показал на Андрея.
– И мне не надо, – отказалась Капка.
Тот удивленно и недоверчиво оглядел кампанию. Однако налил на троих: двум дедам и Игорю. Диоген свой стакан в руки не взял, произнес значительно:
– А себе, Памфил? Неужли с такой тары голову замутит?
– Не сажусь за баранку, выпивши, хоть гаишников и нет на этой дороге.
– Тогда и я не буду, – ответствовал Диоген и отодвинул питьё. – Без хозяина можно только ключевой водой пробавляться.
– Ладно, уговорил. С утречка поеду, – набулькал себе до краев. – Ну, со знакомством!
– За мудрых людей! – откликнулся Диоген, и мелкие черты его небритого лица сложились в умильное выражение. В виду он имел, конечно, не Памфила, а себя и еще, возможно, античного философа, поселившегося в бочке.
Ужинали молча и деловито. Памфил хотел налить по второй, но Алексей запрещающе поднял ладонь. Тот наполнил свой стакан наполовину. Укоризненно покачал головой: «Чудные вы люди», – и одним глотком опрокинул содержимое в рот.