Оправившись от удара, сегодня мы благодарим судьбу за то, что сохранилось от этого нового Ломоносова хоть то, что сохранилось.
Как было сказано выше, И.П. не только новый наш университет, он и мастер-изобретатель Кулибин. Кстати, любопытно, что И.П. был еще и левша (sapienti sat – разумеющий да уразумеет)! Он изобрел и сам смастерил целый ряд приспособлений и механизмов, действующих моделей и аппаратов, которые могли самостоятельно и лишь с незначительной топливно-энергетической подпиткой (которой можно смело пренебречь) двигаться, вращаться, летать и проделывать разные операции от счетно-исчислительных до забавного гримасничанья и подмигивания игрушечных человечков! Таким образом, можно смело утверждать, что Иван Петрович вплотную подошел к решению проблемы конструкции вечного двигателя, в возможность создания которого свято, подвижнически верил. Как смеялся он над горе-физиками, которые свое бессилие решить задачу оправдывают пораженческой псевдологикой известного чеховского персонажа: мол, этого не может быть никогда!
На страницах этой книги непредвзятый читатель найдет богатую, щедрую россыпь бисера – практических идей и задумок нашего Кулибина. И все это не просто пополнение общечеловеческой копилки знаний или, как сказал бы Вернадский, обогащение ноосферы. Реализация даже небольшой части его идей в народном хозяйстве может улучшить и облегчить жизнь огромного количества людей, преумножить богатство всей страны в целом и даже поднять ее ВВП.
Перед тем как предоставить слово самому нашему герою, пожалуй, следует отметить еще одно важное свойство предлагаемого читателю текста. Автор его – не только ученый и мыслитель, но и, не побоимся сказать, даровитый художник слова. Ссылаясь на известный спор физиков и лириков, можно с уверенностью сказать, что Иван Петрович – физик и лирик в одном лице в той же степени, в какой он в одном лице и Ломоносов и Кулибин (заметим в скобках: тут он, безусловно, напоминает нам первого не только как ученого, но и как литератора). Он физический лирик и лирический физик! Физико-лирик и лиро-физик. В этом смысле он новый наш Лукреций: о науке он пишет художественно, порой и в стихах (хоть и не рифмованных, но ведь и Лукреций не рифмовал)!
Итак, не смея более томить читателя, превращая здоровые предвкушения в патогенные танталовы муки, скажем только: то, что читатели (и, благодарение, в многочисленных копиях!) держат в своих руках, – это плоды трудов и дней Ивана Петровича Сидорова, изложенные его собственными словами и собственноручно. Пусть эта книга найдет своего благодарного читателя. Кто знает, может, и какой-нибудь служитель патентного агентства пролистает эти записки и оформит один-другой патент, пусть и посмертный. Увы, Нобелевская премия посмертно не дается, да вряд ли Иван Петрович и принял бы ее, после того как в Нобелевском комитете обошлись с одной из лучших его идей. Как бы там ни было, мы уверены, что все сидоровские идеи, мысли, наблюдения, соображения, догадки и интуитивные прозрения найдут свое достойное место в современной науке, а он сам – в пантеоне великих умов человечества.