– Вам нужно отдохнуть, – Это все, что сказал ему Таал. После этих слов он поспешно удалился.
«Я снова проиграл битву с судьбой – подумал гость, – меня нельзя назвать героем, еще сложнее назвать избранным».
Он посмотрел на свою руку. На левую, слабую… ту, которую проклятье избранного не превратило в руку убийцы, руку, которой нужен меч. Без клинка его пальцы иссохнут, а кости превратятся в прах.
И сжал ее в кулак.
«-Мне нужно поскорее выбираться од сюда, чем быстрее это произойдет… тем…….»
Тут он погрузился в сон.
Майкл содрогнулся от внезапного крика. Твердая картина его сна рассыпалась на тысячи хрупких осколков. Кричал отец:
– О господи, боже! БОЖЕ!
В одних только трусах Майкл вскочил со своей кровати и, преодолев мрак спальни, спустился вниз по ступенькам. Сердце его колотилось, бешеная боль резала правую руку (прямо как у того странника) но не было времени обращать на это внимания. Не было времени так же посмотреть себе под ноги (там он бы увидел пятна крови, которая плотным ручьем лилась из раны).
Ступени казались бесконечными. Они вели вниз-во тьму. Майкл бежал. Его дыхание учащалось с каждой секундой… секунды, минуты, часы, дни, недели, месяца, годы он потратил на этот спуск.
Но наконец, он спустился. Тысячи часов бились, вися на стенах комнаты. Телевизор был включен, по нему шла какая-то кулинарная передача… На полу в позе молитвы сидел отец, его спина, согнутая в дугу, заканчивалась ничем. Лишь кровавая лужа была на том месте, где должна была быть голова. Издалека зазвучал «Led zeppelin» со своим «Кашемиром». От чьего-то крика стало резать слух- это кричал отец Майкла. Но звук не исходил из головы. К нему кричало туловище отца. Внезапно торс его поднялся на ноги и обернулся в сторону Майкла.
Прозвучал приглушенный, пронизывающий крик. Кофта, в которую отец был одет, затрепыхалась, будто от ветра.
– по… мо… ги… – Можно было различить в этом омерзительном, булькающем вопле. Шея, от которой была отделена голова, начала бурно кровоточить, за алой кровью последовали внутренности, за ними последовала голова…
ПО-МО-ГИ!
Наконец, этот жуткий кошмар закончился. Майкл проснулся по-настоящему. Весь в холодном поту и в слезах (от чего ему еще долго было за себя стыдно).
Этот сон приснился ему через две недели после того, как он потерял тетрадь. Ему было сложно засыпать, иногда, что бы просто сесть на кровать, необходимо было приложить немало моральных усилий. Каждый такой эпизод казался ему великим лишением. Еще сложнее Майклу было осознавать, что сны исчезли из его жизни, как будто их и не было. Больше он не делал записей, (просто, в этом не было смысла, ведь ни тетради, ни снов о рыцаре больше не было) не ждал встречи с этим мрачным миром. И в этом была доля светлого. Время шло, и кое-что начало забываться. Майкл начал помалу отходить от этого.