Я почувствовала себя обделённой. А хозяйка тут же отодвинула ту самую цветастую занавесочку. Такого я ещё не видела ни дома, ни в гостях. Узенькие полочки, а на них иконы и разные святыни. Как бы забыв о моём папе, она с благоговением принялась мне о них рассказывать, и рассказывала, пока мне не наскучило. Тогда она пригласила нас за стол и всё расспрашивала папу о семье, о родителях.
Папины родители, Афанасий и Евстолия, к тому времени уехали из Минусинска в Красноуфимск, в родные края. В Минусинск они попали из-за ссылки. Ссыльные жили в Сибири трудно, голодали. Когда появилась возможность уехать, уехали. А для папы Минусинск родной город, вот и вернулся.
Хозяйка опять посматривает на меня и говорит:
– Гена, крести дочь!
Папа в ответ неопределённо пожимает плечами и молчит. Хозяйка всё расспрашивает. Вспоминают прошлое. На столе картошечка из печки, в чугунке, с зеленью. Маленькие квашеные арбузики-мурашки, разные соленья. Всё очень вкусное. Хозяйка хлопочет, хочет нас получше угостить.
– Геннадий, возьми домой… вот огурчики, помидорки, капустка, арбузики… всё своё, с огорода.
– Нет, нет, спасибо, нам не надо.
Я тихонько толкаю папу локтем и шепчу:
– Пап, арбузик возьми.
Но папа стесняется взять арбузик. Тогда хозяйка молча достаёт нам из бочонка три арбузика-мурашка. Папа пробует отказаться, но она решительно говорит:
– Супруге передай.
Домой мы ушли поздно, так и не дождавшись Леонида. Работа, что поделаешь. Больше я у них никогда не была, но хозяйкины слова и пожелания крепко запомнила. Я поняла, что не знаю чего-то важного, какую-то хорошую Тайну, что я вообще чего-то лишена. Тайна меня манила и притягивала.
Ищите Бога, ищите слёзно,
Ищите, люди, пока не поздно.
Ищите всюду, ищите каждый,
И вы найдёте Его однажды.
И будет радость превыше неба,
Но так ищите, как нищий – хлеба!
Надпись в домике блаженной Паши Саровской в Дивеево
В городе Минусинске есть красивый старинный собор Спаса Нерукотворного. Впервые в этот собор меня привела подружка в середине семидесятых. Меня притягивала тайна, которую от меня скрывали взрослые. Почему скрывали? Думаю, они и сами её позабыли, да и вспоминать не хотели. Время было такое. Вера в Бога была в Советском Союзе под запретом.
Из рассказов взрослых и новых подружек выяснилось, как крестят. Для чего крестят, никто толком не знал. Их рассказы меня разочаровали. Сказали, что выстригают волосы на голове с четырёх сторон, потом окунают в холодную воду и одевают крестик. Волосы было жалко. Почему-то представилось, как мне их с четырёх сторон выстригли «под корень», как у меня надо лбом и на затылке образовались проплешины, а мои длинные косы стали тоненькие-тоненькие.