– Как скажешь, – резко ответила Мари, – тебе виднее.
Вик развел руками:
– Я занимаюсь этим очень давно. Поэтому виднее.
– Может и так, – Мари сжала кулаки, – а возможно прав этот несчастный бомжующий полицейский и вы лишь шайка самовлюбленных социопатов.
Вик оторопело посмотрел на нее:
– Наверное, надо немедленно сделать сканирование. Возможно процесс распада твоей программной базы идет быстрее чем я думал. У тебя явно запускается архаическая память.
– Что?! – выкрикнула Мари, – Что запускается?
– Архаическая память, – тихо сказал Вик, понимая, что она его не будет слушать, – при распаде управляющий блоков нейронный сети обнажают нашу древнюю память. Ты стала говорить как архаичный человек. Ты используешь устаревшие слова. Надо провести сканирование.
– Себе проведи, – холодно ответила Мари и вышла из комнаты.
– Дверью хлопнуть не забудь, – рассеялся ей вслед Вик.
– Поддонок, – четко ответила девушка.
– Это есть, – пробурчал Вик.
Левитирующий лежак подлетел к хозяину. Вик шлепнулся в большую кучу сена. Она охватила его.
Робот – домохозяин подъехал и мигнул зеленой лампой.
– Ты, прав, мой стальной переразвитый пылесос, – ухмыльнулся Вик, – она доставит нам много проблем.
Робот мигнул еще раз.
– Думаешь это она специально? – покачал головой Вик.
Робот мигнул.
– Исключать нельзя, – согласился Вик, – но ты прав и в то, что это мне нравиться. Винтаж никогда не выйдет из моды. Никакая эволюционная логика молодых его не заменит.
Робот помигал зеленой лампой.
– Мириться? – изумился Вик, – нет, дорогой она сама придет. Вот увидишь. В любом из тех вариантов, что ты прописал она придет сама. И скоро. Нам ведь надо проверить, что происходит.
Действительно через несколько минут Мари появилась на пороге комнаты.
– Ты получил, что хотел? – резко спросила она.
Вик расслабленно помахал ей ногой:
– Дорогая, мы могли бы злить друг друга и дальше, но тебе действительно больно. К тому же ты не знаешь о чем говоришь. Все е так просто как представил Бе. Многие хотели вырваться из – под пресса государства и стать вольными стрелками. Заманчиво было выйти за рамки системы, а может быть и самому решать свою жизнь. Но удалось это единицам.
– Это же так сложно, – съязвила девушка, – парить людям мозги.
– Наверное, – улыбнулся Вик, – изначально вольные стрелки делились на три части. Первые были молодыми и наивными. Они приходили привлеченные образом иной жизни, но быстро сдувались и уходили. Вторые были талантливы и энергичны. Они быстро достигали успеха, делали хорошие деньги. Такие вешали дома древние или сделанные под древние луки и арбалеты, ходили дома в зеленых одеждах вольных стрелков. Но и их быстро ждал конец – они рано или поздно интегрировались в государственную систему, поступая на службу в ФРС или «Азбуку». Такие быстро забывали старое, начинали верить только деньгам и бонусам. Во фрилансе держались только те, кто ценил не конфетную оболочку воли, а ее суть. Те кто отрицал жизнь, а не обязанности, дело, а не работу. Таких было меньшинство, их боялись, ненавидели и преследовали, но обойтись без них было невозможно. Именно на этой необходимости и держалось это небольшое объединенное Сетью племя.