– Да, сударь… – вставил Старк в поддержку Аскольда, и примолк.
Охранники снова переглянулись и, приняв решение, аккуратно, выдерживая паузы, ответили на вопрос:
– Дело в том, что славный князь Боеслав, хорошо известен в наших краях, и мы с ним очень хорошо знакомы. Судя по вашим словам, вы должны встретиться с ним здесь и он вас уже ожидает?
– Да, – подтвердил Аскольд.
– Все дело в том, что ЕГО нет в нашем городе и ближайшие несколько лет у нас его и не было.
Лицо стражника, стало несколько виноватым, как будто бы в том, что в городе нет Боеслава, есть частичка и его вины. В воздухе повисла неловкость, сковавшая общение. Аскольд изумленно повернулся к Старку и вопросительно взглянул, ожидая ответ, который бы разорвал чары возникшего недоразумения. Старк же в ответ только хмыкнул и пожал плечами. Проблем ситуации не видел, лишь досадное промедление продвижения к поставленной цели. Он лениво обернулся к стражникам и, разводя руками, недоуменно спросил:
– Какие могут быть доказательства благородно происхождения? Вам нужен ярлык? Его нет. Нет, он конечно есть, только с собой нет. Все бумаги ушли с обозом, кстати, с которым мы и должны соединиться.
Не дожидаясь ответа, повернулся к Аскольду, с любопытством оглядывая его.
– Что уставился? – буркнул юноша.
– Я вот думаю, что бы ты мог предъявить этим достойным людям в виде доказательства. Что у тебя есть? Есть что-нибудь с гербом?
Аскольд замешкался и опустил взгляд, раздумывая над вопросом. Пришла в голову мысль, он поднял глаза:
– Кто хорошо знает моего отца? – с вызовом спросил он.
– Я, – ответил Бальд.
– Вот это вам что-нибудь говорит? – спросил он, когда поднял кисть правой руки, развернутую обратной стороной к стражникам. На пальце юноши красовался перстень изумительной красоты. Огромный красный опал, в каймленный в перстень, огненным глазом хищно смотрел на окружающих. Кольцо, несомненно, было редким и вышло из под рук гениального мастера. Но, наверное, не только красота перстня заставили Бальда подпрыгнуть на месте, когда он увидел его на руке юноши. Изменившись в лице, он повернулся к подчиненным и что-то быстро сказал на своем наречии. Воины послушно расступились, образовав коридор, направленный в город. Он склонил голову, скорее не перед Аскольдом, а перед перстнем, которое непонятным образом так на него подействовало. И не поднимая лица, глухим голосом добавил: