На следующий год дедушку не пригласили вести классный час. Пришёл какой-то чужой дедушка. А нашему – подарок и цветы передали через меня. И девятое мая мы праздновали дома, все вместе.
Умер он через год, когда я была уже в четвёртом классе. Спустя два месяца вслед за ним ушла и бабушка. И ещё через неделю мы навсегда уехали из этой квартиры на Красном проспекте, потому что уже не имели на неё никаких прав, кроме единственного и, наверное, самого сокровенного права – вечного права воспоминаний.
II
Когда дедушка был маленький, его звали Колька. Их было двое мальчишек в семье – Колька и Борька Куликовы. Колька был старшим.
Жили они на окраине Новосибирска, недалеко от речки Каменки. В начале прошлого века эта речка текла через весь город, с востока на юг, маленькая, уже тогда грязноватая, однако примечательная тем, что по берегам её были обнаружены залежи гранита. Гранит оказался ценнейшим материалом для новорожденного города, и возле маленькой реки к десятым годам двадцатого века уже раскинулось довольно большое поселение каменщиков. К пятидесятым годам часть реки ушла в коллектор, а оставшаяся часть мелела и грязнела, и уже в девяностые от Каменки остался ручей, его вода имела радужно-бензиновый оттенок, а русло было завалено мусором полувековой давности. Речка отстроила первый советский город-миллионник и стала больше не нужна.
Куликовы были мещанами. Они жили в каменном доходном доме, принадлежавшем каким-то местным купцам. В довоенное время у Куликовых была даже прислуга, которая готовила еду и помогала по хозяйству. В 11-м году родился Колька, в 14-м – Борька, и тут же, в 14-м году, летом, их отца, Николая Куликова, забрали на фронт в составе 41-го сибирского стрелкового полка. Осенью 1915 года прапорщик Куликов был убит в сражении у г. Крево под Сморгонью, в Западной Белоруссии.
Из квартиры солдатки Ираиды сначала ушла прислуга, потом начала исчезать мебель – дубовый комод, ореховый стол. В комнатах стали появляться чужие люди – постояльцы. Ираида шила на заказ и варила скудные обеды на вынос, мальчишки бегали пособлять артели каменщиков, тем и жили. Когда большой каменный дом понравился новой власти и в нём решили сделать государственную контору, семьи жильцов были выселены в маленькие домишки по левому берегу Каменки – жили в одном доме по две, по три семьи. Но, несмотря на бедняцкий быт, за братьями Куликовыми в округе, кроме необидной дразнилки «кулик-невелик», закрепилось ещё и прозвище «барчуки» – очевидно, в память о том красивом каменном «барском» доме, в котором они росли, когда ничто ещё не предвещало тяжёлых перемен.