Ничто в жизни Джона Макдональда не предвещало того, что он найдет смерть вдали от дома. Он родился в маленькой шотландской деревушке недалеко от Перта и учился в школе в соседнем городке Доллар, где познакомился с Чарльзом Бевериджем, который стал его лучшим другом. В 14 лет они вместе бросили школу и начали искать работу. Двое друзей переехали в Глазго, где устроились в Северную британскую локомотивную компанию. Когда летом 1914 года в Европе разразилась война, Беверидж и Макдональд вместе записались в полк Шотландских стрелков (которых также называли «Камеронцы»). Рвущиеся в бой новобранцы 8-го полка Шотландских стрелков всю осень занимались военной подготовкой, завидуя своим соотечественникам, которые уже воевали во Франции. Только в апреле 1915 года их батальон получил приказ об отправке на фронт – но не во Францию, а в Турцию.
Семнадцатого мая 1915 года Макдональд и Беверидж попрощались с семьями и друзьями и вместе со своим батальоном отплыли на греческий остров Лемнос, который служил плацдармом для британских и союзных войск перед отправкой на Галлиполийский полуостров. Всего месяц спустя после высадки союзного десанта на Галлиполи, 29 мая, они вошли в Мудросскую гавань на Лемносе, где увидели огромную армаду боевых кораблей и транспортных судов. Молодые новобранцы были поражены видом громадных дредноутов и супердредноутов. На многих судах виднелись следы тяжелых боев в Дарданеллах – корпуса пробиты турецкими снарядами, трубы искорежены.
Шотландцам дали две недели на то, чтобы привыкнуть к жаркому восточно-средиземноморскому лету, прежде чем идти в бой. В середине июня они отплыли из Мудросской гавани под приветственные крики солдат и матросов с палуб других судов. Только те, кому уже довелось быть на Галлиполи и кто знал, что ожидало молодых новобранцев, воздержались от приветствий. «Когда мы проплывали мимо судна с ранеными и больными австралийцами, – вспоминал один камеронец, – кто-то из наших бойцов прокричал им популярный в те времена девиз: "Разве мы пали духом? Нет!" И когда один австралиец крикнул в ответ: "Так скоро падете!" – наши парни опешили, хотя и восприняли его слова как шутку»{1}.
Четырнадцатого июня батальон высадился на берег и четыре дня спустя был переброшен на передовую у Овражистого яра (Зигиндере, неподалеку от мыса Геллес). Под непрекращающимся артиллерийским и пулеметным огнем, которым был печально известен Галлиполийский фронт, камеронцы стали нести в траншеях первые потери. К тому моменту, когда они получили приказ идти в атаку на турецкие позиции, от их юношеского энтузиазма не осталось и следа. Как вспоминал один офицер: «Было ли то предчувствием или же просто напряжением из-за осознания той ответственности, которая отныне легла на их плечи, но я не чувствовал среди своих солдат ни бодрости духа, ни веры в победу»