Вообще, не унывать и держать фасон – это одесское качество. И это очень пригодилось, например, для того, чтобы в лагере, где мы вынуждены были жить на маленькой территории, сохранять нормальные отношения. От скученности волей-неволей нарушается личное пространство. И поэтому надо было очень серьезно работать над тем, чтобы вовремя разряжать обстановку. Это удавалось. Очень хорошо, что у нас была традиция обращаться друг к другу на «вы». На «ты» мы перешли уже только на свободе. Обращение на «вы» психологически увеличивает пространство между людьми. На «вы» сложнее поругаться, согласитесь?
Дипломатия и чувство юмора помогало. Там, в зоне, я сочиняла смешные стихи по всякому случаю и без случая, просто чтобы посмешить народ. Шло на ура.
Или, помню, мы с Наташей Лазаревой Новый год встречали в карцере. Ах, бедняжки мы, бедняжки, в Новый год в карцере от голодовки умираем. Ну и что теперь, кто нам может помешать развеселить себя? И мы с утра утаскиваем зубной порошок, разводим его водичкой и на черной холодной (оцените коварство!) печке рисуем себе елочку, только у елочки две ножки, и они обуты в зэковские ботинки. Наташа эти ботинки рисовала, лежа на полу, потому что у нее не было сил подняться. Но мы ужасно веселились, что мы теперь лежим под елочкой!..
Или, например, мы всегда избегали дискуссий на религиозные темы. У нас в одном бараке были неверующие, православные, католичка, баптистки и пятидесятница. Согласитесь, если бы мы вляпались в богословские споры, то до религиозных войн осталось бы самое чуть. Поэтому у нас было такое неписаное правило – насчет чужой веры не спорить. Но мы всегда поздравляли католичку и баптисток с их Рождеством и Пасхой, а они нас – с нашими.
В общем, если мы хотели хорошую атмосферу, заниматься этим надо было неустанно. И с другой стороны, как бы мы друг друга ни достали, а вот сейчас черный ворон прилетит и кого-то из нас утащит в карцер… Мы это понимали и старались беречь друг друга. А характеры… Ну, бывало всякое, но, по счастью, далеко не заходило.
– Вы почти сразу, как вас освободили, выехали в Лондон? Из карцеров – в активную жизнь?
– Да, меня же нужно было лечить после лагеря, начиная с операций на челюстях… не буду перечислять все мои травмы и проблемы. Мне, конечно, был тяжел этот перепрыг из одиночки в свет Божий, где со мной хотели поговорить, пообщаться, взять интервью. И ведь мы-то всего на несколько месяцев ехали к друзьям, а оказалось – на десять лет.