– Доброго всем утречка! – поздоровался так, словно расстались они с Галкой только вчера.
– Доброго, если не шутите, товарищ милиционер. – Баба Рая глянула на него из-под низко надвинутого на лоб платка, велела: – Двери только прикройте, не выстуживайте.
Он послушно закрыл дверь, зачем-то ударил об колено свою шапку, а потом сказал:
– Вижу, помощница у тебя появилась, баба Рая. Хорошая хоть помощница? – На Галку он так и не посмотрел.
– Обыкновенная. – Баба Рая вытерла красные, в цыпках, руки о передник. – Старательная. А чего вы спрашиваете, товарищ милиционер? Может, хотите ее при больнице оставить? Так я вам вот что скажу, мне помощь не помешает. Работы тут всем хватит. Илья Лаврентьевич – доктор, конечно, хороший, да только в хозяйственных вопросах – сущее дите. Вот у нас давеча уголь закончился. А я ему еще две недели назад говорила, что надо выписать. Он в ответ только покивал, а что у него там в голове, одному богу ведомо. Пришлось самой…
Баба Рая ворчала, а Галка не смела вдохнуть полной грудью. Вдруг да и получится уговорить Демьяна Петровича.
– Про трудности твои, баба Рая, я все понимаю. – Он слушал очень внимательно, а потом разрушил все Галкины надежды: – Но помочь ничем не могу. Нашли мы ей местечко. И довольствие будет, и крыша над головой. Все честь по чести.
– Это где же честь по чести? – Баба Рая уперла кулаки в тощие бока, вид у нее сделался воинственный. – На острове? Так не мне тебе рассказывать, какое это гиблое место. Там и взрослый-то не всякий приживется, а то дите неразумное.
Галка дитем себя не считала, тем более неразумным, но предпочла промолчать, не вмешиваться, прислушиваться к тому, о чем говорит баба Рая. О том, что детский дом расположен на острове посреди озера, она уже знала, не знала она о том, что место это отчего-то считается гиблым. Отчего же?
– Хватит! – неожиданно повысил голос Демьян Петрович. – Довольно с меня это дремучести и суеверий! И девочку нечего пугать. Обыкновенное это место. Обыкновенное! – Последнее слово он произнес раздельно, по слогам, вдохнул, выдохнул, а потом велел: – Галка, иди собирай вещи. Я тебе отведу.
Она растерялась, застыла точно вкопанная. Наверное, успела убедить себя в том, что этот день не наступит никогда, а он взял и наступил.
– Иди, кому говорю! – Демьян Петрович сердился, но Галка была почти уверена, что сердится он не на нее.