- Почему было так
больно? - не успокаивался я.
- Очищение через
боль и хватит вопросов, можешь идти, с тобой свяжутся.
Спорить с
Анасастасиусом не решился. Стальной взгляд его серых глаз буквально
заставлял подчиняться. Аккуратно встав с кресла, я прислушался к
организму и понял одно: боли не было. Никакой. Ни той, что я
испытывал несколько минут назад, ни той с которой свыкся за
последние месяцы. При этом я четко осознавал: обезболивающие здесь
ни причем.
За дверью меня
ждал все тот же сопровождающий. Увидев его, я почему-то подумал,
что так и не спросил его имя, и поспешил это исправить:
- Извините, а как
к вам можно обращаться?
- Вильгельм.
- А по
отчеству?
- Просто
Вильгельм. Пойдемте, по дороге обсудим некоторые нюансы.
Пока мы
продвигались к выходу, Вильгельм объяснил мне, что хоть болезнь
полностью вылечена, организму нужен хотя бы месяц на
восстановление, после чего со мной свяжутся.
- А все-таки, -
спросил я, - почему вам понадобился именно я?
- Нам не нужен
именно ты, - прозвучал, уже привычно лишенный эмоций голос, - нам
нужны молодые мужчины с определенной меткой на ауре.
- Станислав
Михайлович сказал, что эта метка находится на душе, - удивился
я.
- Называй это как
хочешь, суть не меняется. Так что не считай себя уникальным. И да,
если после того, как с тобой свяжутся, ты не появишься здесь, то
очень об этом пожалеешь.
- Я приду, -
вздрогнул я от резкого перехода к угрозам.
- Не сомневаюсь,
но предупредить был обязан.
На этой “веселой”
ноте наш разговор завершился, и остаток пути мы проделали молча. В
вестибюле Вильгельм попрощался и, развернувшись, исчез за
незаметной дверью, из которой мы вышли.
Оставшись в
одиночестве, если не считать секретаря, усердно набирающую какой-то
текст, я понял, что на сегодня мое общение с компанией
“Возрождение” полностью завершилось. А раз так, то пора и честь
знать, надо ехать домой. Часы на телефоне показывали 11:00.
Сидя в обшарпанном
трамвае, я прислушивался к своему телу. Обдумать произошедшее
успею, а вот понять, действительно ли болезнь ушла хотелось в
первую очередь. До конца в это, поверить не удавалось, так что я
искал обещанные изменения и, что немаловажно, находил их. Про боль,
а точнее ее отсутствие, уже упоминал, но были и другие признаки:
появилась энергия, постоянная сонливость ушла. Конечно это можно
было списать на адреналиновую встряску, но я чувствовал, что дело
не в этом. Исчезла апатия, и что самое примечательное: я дико хотел
есть! Такого голода у меня не было, наверное, с самого начала
болезни. Последние полгода, я вообще питался от случая к случаю, но
не сегодня.