Берт остановился, и некоторое время они рассматривали развалины.
– О тех временах рассказывают ужасные истории. Сейчас, как говорят, все гораздо лучше, но…
Молодая женщина опустила взгляд.
– Ты хочешь спросить, лучше для кого? – поинтересовалась Энид. – Когда наши прадеды заново начали строить наш мир, они спасли то, что считали самым важным, то, что нам всем понадобится больше всего. Но они не просто хотели выжить. Они собирались построить мир, где жить будет лучше, чем люди жили до этого. Их целью была утопия, хотя они и осознавали слабость своих сил. И вот, несмотря на все, что они сделали, несмотря на все, что делаем мы, все равно приходится находить беременных женщин с синяками на лице, женщин, которые не знают, к кому обратиться за помощью.
– Я не жалею об этом, – сказала Эйрин. – По крайней мере, я так думаю.
– Ты спасла, что смогла. – отозвалась Энид.
Большего они сделать и не могли.
Машина вновь тронулась. Эйрин, свернувшись калачиком, заснула. Голова ее, угнездившись на подушке сиденья, покачивалась в такт движению машины. Берт сочувственно посмотрел на девушку.
– Сердце с трудом выдерживает, верно? – сказал он. – Ладно, это же твое последнее дело. И удачное, так что запомнится.
– Нет, – отозвалась Энид. Полуденное солнце играло на ее лице. Закрыв глаза, она откинулась на сиденье и наслаждалась теплом.
– Что нет? – переспросил Берт. – Не запомнится?
– Не последнее, – твердо ответила Энид.