– Здесь варили мясо, – тихо произнес он, растирая на пальцах остатки жира. «В ушанке», как хищник перед нападением, закрыл глаза и тут же взорвался криком, хватая хозяйку за грудки:
– Так говоришь, ничего нет!? Мясо варила?! – брызжа слюной на лицо женщины, в истерике орал «в ушанке». Полина молчала, зло сжав зубы и играя желваками. «В ушанке» оттолкнул её в сторону и ринулся в кладовую. Женщина последовала за разъяренным мужчиной, но от свалившейся беды силы внезапно покинули её, и она опустилась на лавку у кухни. Слезы тихо покатились по её щекам. Из кладовой доносился грохот погрома, учиняемого чужаком. Неожиданно в кладовой все стихло. Женщина даже забеспокоилась – все ли в порядке?
– Это что?! Ничего нет! – взорвался новым приступом ярости чужак. Он выбежал из погреба, держа в руках пол-литровые банки с закатанным мясом. – Я тебе покажу «ничего нет»! – и сильно ткнул банкой в лицо женщине. Полина от боли закусила губы, и солоноватый привкус снова выдавил слезы.
«В ушанке» больше не обращал внимания на плачущую хозяйку, а носился из кладовой на улицу, вынося банки с мясом и, выставлял их на цементный пол вдоль дома. Пробегая мимо женщины, он грозил кулаком и, злорадствуя, скрывался в кладовой за новыми банками. Приступ отчаянной смелости обуял Полиной. Откуда только и силы взялись. Она стремительно проскочила в летнюю кухню и, вооружившись скалкой, принялась молотить по выставленным банкам и, как «в ушанке» топтал ее вещи в комнате, так же топтала мясо.
– Пусть подохнут ваши выродки! – задыхаясь от лютой ненависти, горлом шипела Полина, и очередная банка разлеталась на мелкие осколки. С двух сторон к разбушевавшейся женщине бежали «в ушанке» и директор. Кузьмич успел первым схватить обезумевшую бабу, не давая больше ничего разбивать, но «в ушанке» не собирался этим ограничиваться. Он с силой начал избивать женщину ногами. Кузьмич бросился к товарищу, стараясь обхватить того и спасти женщину от жестоких побоев. Два мощных удара обрушились на Кузьмича, оглушив и отбросив мужчину в сторону. Избавившись от директора, «в ушанке» продолжил с остервенением избивать ногами упавшую на землю женщину. Его злобе не было конца. Под ударами кирзовых сапог тело женщины корчилось на цементном полу, пятная кровавыми разводами белый снег. Женщина хрипела, пытаясь сплюнуть кровь, заполнявшую рот и нос и делая попытки встать. В какой-то момент «в ушанке» замер, озираясь по сторонам. Могло показаться, истерзанный вид женщины, остудил мужчину, но не тут-то было. Взгляд его бегал по разбросанному по всему двору мясу. Новый приступ ярости охватил его, «в ушанке» схватил кусок мяса и стал заталкивать женщине в окровавленный рот.