Пожалуй, одним из наиболее знаменательных веяний последнего времени можно считать резко возросший интерес к экономическим проблемам. Фигура экономиста как-то незаметно обрела значительность, которой могут позавидовать и физики и лирики. Интерес общественности к экономисту подогревается тем, что последний преимущественно хранит молчание или, во всяком случае, не проявляет стремления захватить лидерство в развернувшихся дебатах. Действительно, кто сейчас наиболее активно выступает по экономическим вопросам? Журналисты, писатели, математики, конструкторы самолетов, специалисты в области автоматизации. Голоса экономистов в этом хоре звучат довольно глухо. Зачастую трудно разобраться, что это – скромность ли, присущая деловым людям, или недовольство хозяина слишком шумливыми гостями.
Но как бы то ни было, огромный интерес к экономике не вызывает сомнения и он отнюдь не чрезмерен, сам по себе не удивителен. Все мы ежедневно и не раз выступаем как участники самых разнообразных экономических процессов. И речь идет тут не только о производстве. Мы активные участники экономической жизни и тогда, когда стоим в очереди за импортной обувью или отказываемся купить вышедший из моды, хотя и уцененный вдвое костюм; мы проявляем себя как экономические субъекты и в тот момент, когда стремимся «отблагодарить» водителя такси за то, что он внял нашим отчаянным жестам, или требуем жалобную книгу, чтобы написать теплые слова признательности за хорошее обслуживание в кафе.
«Деньги», «цена», «покупка», «зарплата» – эти и близкие им понятия органический элемент нашего повседневного быта. Именно обыденность большинства экономических терминов, быть может, долгое время и была своеобразным психологическим барьером, отгораживавшим экономику от «модных» наук нашего времени. Конечно, всегда были разговоры о том, где достать мебельный гарнитур для новой квартиры, или сетования по поводу задержки премии. Но об этих вещах говорилось, как правило, в узком семейном кругу. Ну, а уж если собиралась компания современных интеллигентных людей, то тут проблемы литературы, космоса и генетики прочно удерживали монопольное положение. И вдруг ситуация круто изменилась. На страницах центральных газет, в повестке дня авторитетных совещаний встали будничные вопросы: почему не хватает мебели, почему промышленность никак не может успеть за меняющимися вкусами потребителей? Почему… почему… Буквально лавина вопросов обрушилась на экономистов и хозяйственных работников.