Как, в какой момент они перекинулись и
продолжили уже в звериных телах? Когда вернулись в человечьи и перебрались с
коврика в прихожей на кровать в спальне? Все это Жан-Поль после так вспомнить и
не мог, как ни старался. Ничего подобного у него в жизни не было никогда. И
казалось, что и повториться не сможет. Потому как после такого — только смерть. Да и зачем жить, если лучше у тебя уже никогда ничего
не будет?
Волчица был сильной, страстной и ненасытной.
Она тискала, сжимала, кажется, даже оставляя синяки, кусалась и царапалась,
полосуя Жан-Полю спину. Все это вообще поначалу больше всего походило на драку.
Точнее не так: не походило, а походило бы, если бы, противореча себе же, внезапная
любовница не продолжала целовать Жан-Поля так нежно и сладко, что тот кончал
раз за разом, кажется, от одного этого…
А утром эта потрясающая женщина встала,
оделась, потратила некоторое время на поиски своих очков, как выяснилось, закатившихся
куда-то под мебель, с некоторым смущением осмотрела совершенно обессилевшего Жан-Поля,
распростертого поперек перевернутой вверх дном постели, а после лишь коротко
кивнула:
— Спасибо.
— А… — начал Жан-Поль, глядя в удаляющуюся спину, но мысль свою так и не
высказал.
Во-первых, потому, что на самом деле никакой
мысли у него в голове на этот момент просто не было. А во-вторых, потому что,
пока он подыскивал слова, чтобы выдать что-то более или менее внятное, его непонятная
гостья ушла. Просто взяла и ушла, рогатый бы ее побрал. Не оборачиваясь. И даже
имя свое не назвав… Да и именем мужчины, с которым провела несколько часов в
кровати (и не только!), не поинтересовалась…
— Так и решил, что,
раз вас нигде нету и вы трубку не берете, значит, вы здесь, — сообщил Жан-Полю Мишель, вернувшийся со свадьбы дочери и тут же
приехавший за шефом на его «конспиративную квартиру». — Вы похудели, кажется, килограммов на десять за ночь. Как вы? Живы?
— Да, — неуверенно ответил Жан-Поль и обхватил себя руками за плечи.
Надо было возвращаться домой, в свой
особняк, переодеваться и ехать на работу. Но сил что-то не было совсем. Эта
ночь из него словно душу вынула. И теперь там осталась сосущая пустота.
— Что-то даже ничего
и не съели, — Мишель подсел к перевернутой коробке со
сластями, поставил ее нормально и открыл. — Вообще ничего. Можно я?..