Подобная диспозиция ничего нового в себе не таила. Недаром наши
мероприятия иногда язвительно называют «войнами ползунов». Правила
у нас жесткие: чуть приподнял башку — противник стреляет. И если
посредник сочтет, что ты находился в зоне поражения, — все,
будь любезен топать в «мертвяк». Страйкболистам и пейнтболистам
все-таки проще: там хоть что-то летает, и попадание фиксируется
визуально и по наличию синяков. А у нас все отдано на откуп
посредникам. Мужики это суровые, бывшие вояки, и судят со своей
точки зрения. Ежели он считает, что в подобной ситуации стрелок с
обычной винтовкой может поразить за шесть секунд троих противников,
то так и скажет. И спорить с ним без толку. Все помнят случай,
когда посредник уже после боя в ответ на подобную претензию
попросил у меня карабин. Благо я всегда вожу с собой свой нарезняк
с патронами, и все об этом знают. А он у меня, на зависть всем
прочим, не новодел, а вполне себе настоящий «Кар-98» выпуска, аж
одна тысяча девятьсот тридцать девятого года. Купил я его в
комиссионке, и прежний хозяин, судя по всему, обращался с ним
бережно. Машинка была как новая.
Так вот, получив от меня оружие, посредник загнал в магазин три
патрона, поставил карабин на предохранитель и приткнул его к
древесному стволу. Отойдя чуток в сторонку, он расставил на траве
три полена и вернулся назад.
— Смотрите сюда… — Сергеич вскинул к плечу
карабин.
К-р-р-р…
Выстрелы протрещали почти короткой очередью, мы даже не уловили
момента, когда он перезаряжал оружие. Сбитые пулями поленца
попадали на траву, а посредник повернулся к нам.
— Сколько? — кивнул он Алексу, державшему в руках
мобильник.
— Пять целых семь десятых секунды, — проговорил
потрясенный Алекс. — Ни фига ж себе!
— Это я еще старый, — хмыкнул стрелок, — да
обстановка сейчас спокойная, не в бою, чай. А в настоящем-то деле
люди еще и не такие фокусы показывают.
Надо сказать, подобная демонстрация меня впечатлила очень даже
основательно. Нет, я и сам не лопух в плане пострелять. И в армии
среди отстающих не числился, да и потом… тоже приходилось иногда
постреливать. Жизнь — она штука такая, никогда не знаешь, какое из
твоих умений ко двору придется. Так что стрелком я прослыл
неплохим, что позволяло мне иногда небрежно этим щегольнуть.
Особенно на девушек такое умение действовало впечатляюще. Но вот
показать подобное умение — не светило однозначно. Ничего подобного
я не только не видывал, но даже и не слыхивал. Поэтому, прихватив
из своих запасов бутылку хорошего коньяка, я через полчаса
дипломатично постучал ею о колышек палатки, в которой разместились
московские посредники. Надо думать, подобный тембр звучания был уже
неплохо им известен, ибо из палатки тотчас же высунулось сразу три
головы.