- Потому и спрашиваю, кого подкупил, - продолжил командир. –
Циник такого, как ты, никогда бы в отряд не принял.
- А че я такого сделал-то? Я бился лучше всех! Блин, да если б
не я, вы бы и одной деревни не захватили.
- Мне не нужны были эти деревни, - тихо и угрожающе пояснил
командир. – Точнее, они нужны были мне целыми, со скотиной и
жителями. Всеми жителями, кроме таких же упоротых живодеров, как
ты.
- Живодеров? Кто тут живодер? – наконец, всерьез возмутился
Хабар. - Не по твоему ли приказу Белыгу Сизого хреновы
беспризорницы швейными иглами утыкали, как ежа? А он всего-то
поигрался с одной из твоих никчемных девок. Да она за такую честь
еще заплатить ему должна была! Кому она нужна, сикуха? Сама на него
полезла!
- Девочка сказала «нет», - все также тихо пояснил командир. –
Четко и ясно. Не понимаете слов, буду объяснять через боль. И тебя
спрашиваю последний раз: кому ты заплатил, чтобы тебя записали в
отряд?
- Бени, своло… - снова начал было Хабар, но его перебили:
- Ответ неверный: так меня зовут только отец и сестры. И Арык,
мой брат.
Черная фигура сделала быстрое движение, и Хабар, удивленно
хлопнув обгорелыми ресницами, начал оседать на землю, поливая ее
кровью и дерьмом из настежь распахнутого живота.
- Зачем вы так… прямо на улице? – тихо прокомментировал
здоровенный детина в кожаном фартуке и с ожогом на пол лица,
стоявший в дверях кузни и наблюдавший сцену.
- Это не я, - не моргнув и глазом, сказал командир, обтирая нож.
– Это пришлый головорез на хабар позарился. Головореза не нашли,
хабар – тоже.
Он кивнул на оставшуюся бесхозной лошадь с большими тюками,
притороченными к седлу. Глаза кузнеца заблестели – пониманием и
алчностью.
- Да, - сказал он. – Какая жалость: знатный боец перебрал пива и
так глупо погиб в стенах родного города. Может, выпьем за упокой
души?
Махнув рукой подростку-помощнику, чтобы оттащил тело в канаву,
кузнец откинул тряпицу, прикрывающую вход, и жестом пригласил гостя
войти.
- Пить не буду. А вот дело обсудить надо, - кивнул командир,
вошел в помещение, стянул с себя шлем и покрутил головой, разминая
уставшую шею. Из-под шлема посыпались длинные черные волосы: прямые
– в пику местным густым кудрям, блестящие, но ужасно грязные.
Паренек-служка уставился во все глаза на дитя Дегеды Мудрого:
нечасто встретишь на улице обитателя Палат.