– Яконя, поддай кипятка, – громко скомандовала
краснолицая женщина, и пока девка с закатанными по локоть рукавами снимала
с огня котел и тащила к бадье, устало опустилась на маленькую скамеечку.
Смахнув с лица пот, посудомойка оставила на выбившихся из–под косынки волосах
клок пены.
Кипяток добавил пара, что взвился столбом к потолку.
Сделалось еще жарче. Я расстегнула верхнюю пуговку. Считай, пришла мгновение
назад, а тонкая ткань платья уже прилипала к спине. Не удивительно, что
работавшие здесь люди без стеснения раздевались. Нижняя рубашка, через которую
просвечивала дородная грудь, и заткнутая за пояс юбка, оголяющая крепкие ноги –
вот и вся одежда, что осталась на старшей посудомойке. Она тяжело поднялась и
вновь зависла над бадьей.
Над двумя другими корытами согнулись такие же краснолицые
и полураздетые женщины. Они полоскали посуду, передаваемую из первого чана.
Результаты их труда принимали девчушки, едва достигшие подросткового возраста.
Они основательно вытирали чашки и тарелки, которые тут же уносились к шкафам,
где выставлялись по строго заведенному порядку. На кухне я насчитала не меньше
дюжины детей, привлеченных к вовсе не легкому труду. Судя по осунувшимся лицам,
они работали на кухне не первый час.
– Леди, здесь посторонним быть запрещено, – меня заметил
пацаненок, что очищал посуду от остатков еды. Второй подхватил два полных
ведра и, приседая от тяжести, потащил к боковой двери. Конд Корви вовсю
эксплуатировал детский труд. И это человек, не раз бывавший на Земле и знакомый
с достижениями цивилизации, но не гнушающийся проявлять замашки средневекового
феодала. Печально.
– Я ищу Саманту и Волюшку, – поторопилась сообщить я,
поскольку на меня начали оборачиваться посудомойки. Как–то не хотелось попасть
под горячую руку, слишком уж суровые у них были лица.
– Шаманту? – поправил меня паренек. – Кухарки
закончили работу и отдыхают.
Я скривилась, поняв, что осталась без ужина. А нечего
было от еды нос воротить, когда ее приносили.
– Мне очень нужно с ними поговорить.
– Вам лучше обратиться к распорядителю, – одна из
посудомоек подошла ближе, вытирая руки о замызганный фартук. – Он над всеми на
кухне главный.
– Нет, мне нужны именно Шаманта и Волюшка.
– Тогда вам надо туда, – она кивнула на проем, за
которыми только что скрылся мальчишка с помоями, – а после свернуть направо. Их
дверь третья по счету.