Морано согласно
кивнул и оглянулся на тянущийся позади командирского бмп
транспорт. Сто тридцать восьмой батальон механизированной пехоты
потерял за ночь три четверти своего состава, выжило
от силы сто человек.
***
Тысяча восьмисотая
зарубка красиво и четко легла в мягкий пластилит камеры.
Цербер щелкнул об стену отросшим ногтем мизинца, которым
он делал зарубки и увалился на тюремную койку.
Камера одиночка, в которой о нем все забыли, была
оснащена гибким безвредным экраном, койкой, и стеллажом для
личных вещей. В нише слева от входа находилось отхожее
место. Тюрьма, где держали Макса, располагалась на Кипре,
неподалеку от Никосии. И, походу, он был в блоке для
заключенных, которые исчезали навсегда из реального мира.
Поскольку Цербер сам был полицейским, он прекрасно видел, что
охраняли его очень профессионально, без единого шанса передать даже
слово в мир за стены тюрьмы.
Макс подбросил
свое тело рывком с койки и уцепился за привинченный
высоко к потолку турник. За эти годы он стал больше
времени уделять физическим упражнениям, согнал лишний жирок
и нагулял мускулатуру. Благо, кормили сносно
и на прогулках можно было также заниматься бегом. Также,
он попросил закачать в память экрана побольше
документальных и военных медиафайлов и вел просмотр
по шесть восемь часов в сутки. Размеренная жизнь
в тюрьме в чем—то даже изменила бывшего копа —
он стал сдержанней, рассудительней, спокойней. Если бы
Цербер был буддистом, он бы сказал, что познал дзен.
Решетка
с тихим шорохом ушла в пенолитовую нишу. Макс удивленно
посмотрел на замершие фигуры тюремной охраны
у выхода — до ежедневной прогулки оставалось еще два
часа.
— Проходите
на выход, это не учебная тревога.
По дороге
он услышал эту фразу еще десяток раз. Можно было подумать, что
в тюрьме начался пожар, но сирена не звучала,
и не было спешки и торопливости в действиях
персонала. Заключенных выводили не в дворик,
а за пределы стен тюрьмы. У выхода были припаркованы
военные бмп ООН. В них заводили по двадцать заключенных
на машину. Макс пригнулся, люк был низким и вошел
в обширное нутро десантной машины. Внутри находилось
с десяток солдат и два офицера. Люк захлопнулся
и офицер, как будто только ожидая этого сигнала, начал
вещать:
— Внештатная
ситуация по всему миру дает вам шанс реабилитироваться перед
обществом. Согласно вашим навыкам, вы полезны в той или
иной степени для усиления боевых групп при атаке противника.
Вы вольны отказаться от боевых действий —
в этом случае вас погрузят в анабиоз и отправят
на хранение до прекращение боевых действий. В случае
успешного выполнения боевых задач вас ожидает полная амнистия
и компенсация в случае получения ран и/или инвалидности.
Попытка дезертирства или иного намеренного обмана при выполнении
боевой операции вас ждет мгновенный военный трибунал первой
степени.