— Но не все могут себе позволить такую роскошь, как
постоянные воспитатели. Ваша семья, Джеймс, не испытывает
проблем с деньгами.
— Именно поэтому я
в разработке своих общественных планировок настаиваю на организации
государственного контроля, — прервал ведущую Оранж. — Последствия
Точечной войны и наличие черных ангелов давно уже позволяют
выделить финансовые средства на эти разработки в области
социологических программ, но консервативно настроенные политики
правительства не могут, да и не желают пойти на этот шаг. Вопрос:
что им мешает заняться будущим? Социологическая стагнация может
привести к глобальным разрушительным последствиям. Или подождем,
когда возраст совершеннолетия поднимут до тридцати?
— Ограничения
совершеннолетия благотворно влияют на общество. Вспомните
проблемы с алкоголем и наркотиками в начале
века.
Джеймс Оранж резко
взмахнул руками.
— Вы бы
еще вспомнили расцвет пси в конце шестидесятых. Речь
не об этом. Поймите правильно — акселерация
поколений в середине века снова сделала скачок, сейчас человек
уже в семнадцать — это вполне развитая и способная
личность. Всесторонне. Но обретает права и обязанности
человек лишь в двадцать пять. И это в лучшем случае,
при наличии адекватного образования и цивилизованности
территории проживания. Последствия глобального затопления
и так катастрофически усугубили положение многих прибрежных
стран, разрушили инфраструктуры прибрежных городов и жизни
многих людей. Дождаться социального кризиса будет грандиозной
ошибкой для человечества.
— Ваша партия
имеет политическую программу, непонятную для многих.
— Ее нет.
— Простите?
— Нет
политической программы. Нет политической партии. Есть планета
Земля, орбитальная станция «Единый Мир», производственный комплекс
на Луне и маленькая колония на Марсе.
Трансгуманистические принципы сильно изменились за последние
полвека, теперь любой человек с нашими принципами это
планетарист. Политика старого стиля мертва.
Оливия
не нашлась что ответить, скосила густо накрашенные глаза
в голографический планшет. Джеймс Оранж внимательно посмотрел
в голокамеру.
— Это долг
каждого цивилизованного человека — преодолеть страх перед
будущем и твердо выступить ему навстречу.
Медиафайл
закрылся, оставив лишь надпись на экране «повторить
с начала?». Нэнси отключила медиаимплантат и пружинисто
спрыгнула с полутораметровой высоты. Она делала утреннюю
пробежку и остановилась отдохнуть на «трубах» —
месте, которое она хорошо знала и помнила с детства.
Старое производство с сетью трубопроводов, построенное еще
в двадцатом веке, было давно заброшено. Его не стали
переносить с окраины города куда—либо. А разбирать
производство, видимо, было финансово невыгодно. Вот «трубы»
и медленно покрывались налетом времени, служа прибежищем для
детей и подростков, в изобилии порождаемых близким жилым
массивов крошечных бюджетных жилищ. Пока Нэнси восстанавливала
дыхание, пробежала на смарткоме ленту новостей
и наткнулась на интервью с Джеймсом Оранжем. Политик
в последние годы набирал популярность, одновременно участвуя
во всех движениях и умудряясь не занять ни одну
из сторон, придерживаясь интересным людям принципов.
Но о чем именно толкует светловолосый мужчина
с пронзительным взглядом, девушка так и не могла
понять, ведь она была простой жительницей города
с образованием эколога.