— Тут все сложно, — со смешком выдыхаю я. — Моя мама... Она знает, как для меня лучше.
— Многие родители думают так же. Я и сама долгое время так думала. А затем познакомилась кое с кем...
Тут мы обе отвлекаемся на звук свистящих по асфальту шин: на парковку на бешеной скорости заворачивает темно-синее авто и легко замирает недалеко от нас с Ксенией. За рулем я вижу... Мирона!
Пульс моментально повышается, в груди нарастает скорость сердцебиения, а в ушах начинает звенеть. Я опять словно вмиг заболела. Но... Но что он тут делает?!
— Это за тобой? — доносится до меня веселый голос Ксении.
— Не уверена... Возможно... — лепечу я.
— Забавно. Слушай, может, встретимся на неделе? Познакомимся поближе?
Одно удивление сменяется другим, и я перевожу недоуменный взгляд на девушку. Она правда хочет со мной подружиться? По ее искрящимся искренним интересом глазам понимаю: правда.
— С удовольствием, — выдыхаю я, а затем вздрагиваю от голоса Мирона:
— Мне тебя еще долго ждать, сестренка?
Ужас, сколько пренебрежения и издевки в его голосе... Но получается, что он действительно приехал за мной...
— Диктуй свой номер, я тебе позвоню, — достает свой телефон Ксения.
Я быстро называю цифры, а затем, махнув ей на прощание рукой, иду к машине. Но садиться не спешу, жду, пока Мирон опустит стекло со стороны пассажирской дверцы, чтобы задать наверняка глупый вопрос:
— Ты приехал, чтобы отвезти меня домой?
— А на что это еще похоже? — недовольно интересуется он. — На то, что у меня есть знакомые среди будущих балерин?
— Но... как ты узнал?
— Садись уже, — бросает он вместо ответа.
Идти домой пешком казалась не таким опасным, как сесть в его машину. Но я пересиливаю себя и открываю дверцу, опускаясь в удобное кресло. И не успеваю я взяться за застежку ремня безопасности, как машина, взревев, срывается с места. Кажется, я охаю от испуга, а со стороны водителя слышится усмешка.
Я все же умудряюсь пристегнуться и дрожащими пальцами сжимаю ручку свой спортивной сумки. Опять же — розового цвета. На мне также сарафан с бледно-розовыми цветами. И вдруг я с тревогой задумываюсь о том, что Мирон неправильно решит, что это мой любимый цвет! Вчера пижама, сегодня — вот... Впрочем, едва ли он обратил на это внимание, верно?
Но через долгих пятнадцать минут, когда мы выезжаем на главную дорогу, я понимаю: обратил. Мирон поворачивается в мою сторону и осматривает меня высокомерным взглядом: