Короче, тихий ужас! Правда проблему с депиляцией и прочим я решила, смотавшись в Париж и закупившись на своей любимой Рю де ля Пэ в бутике соответствующей косметикой. Заодно и нашим дамам и девчонкам подогнала такое же. А ещё посетила магазин Тиффани, где купила очень милые и демократичные по цене девичьи украшения. А для пускания пыли в глаза светскому обществу, у Бертье купила различной бижутерии со стразиками. Блеску - зашибись!! И камни для этого мира незнакомые. Вот и ношу для официоза украшения от Тиффани, для понтов от Бертье.
Претензий к самому маркизу у меня нет - он неизменно вежлив, доброжелателен, внимателен ко мне, даже добродушно выслушивает ту пургу, которую я несу, прикидываясь непроходимой дурой. Делаю я это в тихой надежде, что Рейнар не выдержит и откажется от меня, как от невесты. Сама сделать это я не решаюсь, не хочу огорчить маму и тетю, брата. Нет, понимаю, что в случае чего, земные члены моей семьи плюнут на приличия и встанут на мою сторону стеной, но вот здешние. Та же Тамина, жена Коли, будет в ужасе, для нее светские обычаи и нравы - святое! Да и семья маркиза... очень уж высокопоставленная, куда выше - сама королева сестра маркиза. Вряд ли они спокойно отнесутся к такому унижению, что какая-то пигалица отказала маркизу!
Я вздохнула и, подтянув колени к подбородку, свернулась клубочком в большом кресле. Беда была в том, что маркиз не перестал нравиться мне. Но ко мне он был равнодушен. Это понятно, кто я для него? Насильно навязанная нахальная девчонка. А я так не хочу. Я помню, хоть и была ещё десятилетним ребенком, брак своих земных родителей. Отец любил маму, а она всего лишь терпела его, а потом начала просто ненавидеть его. И все их ночные скандалы, когда мать истерично визжала, что она ненавидит папу, и пусть проваливает вместе со своим отродьем. То есть со мной. Когда я спрашивала папу, почему мама такая злая, он, вздыхая, говорил, что мама не злая, просто очень устала и у нее нервы. Но теперь я все понимаю и не хочу повторения такого и в своей судьбе. Я хочу и сама любить, и чтобы меня любили. Пока что только пятьдесят процентов из этого есть, влюблена только я.
В мою комнату тихо зашёл Витёк. Вот если бы маркиз был как Витёк! Мы с ним понимали друг друга с полуслова и полувзгляда, я знала, что он никогда меня не сдаст и поддержит всегда, даже если моя авантюра будет ему не нравиться. Но мы испытывали друг к другу только братско-сестринские чувства. Витёк посидел, помолчал, потом спросил: