Черт, я все сделал сам?
В голове совершенно нет воспоминаний. Потому что дальше, парни уезжают, это видно и по камерам на выходе. А я иду с ней…
- Куда ведет этот коридор? – спрашиваю у охранника.
- Там дальше туалеты и проход в служебное помещение. Камер нет.
Время идет, а я с девицей так и не появляюсь.
- Перемотай. Должен же я был выйти из этого чертового туалета.
В итоге перемотка останавливается только в час с небольшим ночи. Я практически выползаю с ней, растрепанный, кое-как одетый.
Мы выходим из бара. Она ловит машину, пока я держу своим телом столб в стороне. И уезжаем.
Охренеть конечно.
- Так ясно. Копию мне сделай.
Беру диск с собой и захожу снова к владельцу.
- Вам еще чем-то помочь?
- Да. Имя и адрес проживания бармена вчерашней ночи.
- Слушайте, он хороший парень…
- На листок запишите, - не слушаю ересь, которую он мне пытается в уши влить.
Из моих никто не подливал ничего. А я косел не по часам, а по минутам, при этом оставаясь на ногах. Значит, бутылка алкоголя для «меня» была уже у того самого «хорошего парня». Будем говорить с ним.
Мужик чиркает на бумаге имя ублюдка, и я, поблагодарив его, ухожу.
Голова беспощадно болит. Пока я петляю по улицам в поисках адреса, не переставая, думаю о видео с бара.
Как такое вообще возможно. Надеюсь, Сема прояснит. Потому что иначе, я вообще ничего не понимаю.
По адресу, который был написан на бумаге, обнаруживается общага студенческая. Куда меня в одиннадцать ночи не впускает бабулька на проходной.
Не думал, что сюда пробиться будет сложней, чем к владельцу бара.
Звоню по номеру телефона этому сопляку, но он снова не отвечает.
- Сука, - матерюсь, не сдержавшись, и еду домой. Куда ехать вообще не хочу. Без Майи не хочу.
Надо найти другую квартиру. В этой и самому не хочется жить, после всего, что случилось.
Ложусь спать на диване в гостиной и, взяв телефон в руки долго, раздумываю, писать ли ей сообщение.
«Спокойной ночи, малыш. Люблю тебя…»
Все же отправляю и засыпаю.
Майя
«… Люблю тебя…» - смотрю на эти буквы, которые уложились в два слова, что сейчас заставляли недоумевать.
Разве так любят, Иль?
Разве так надо любить?
Еще не отошла от утренней рвоты, которая порядком пугать стала. Интернет выдал много информации. Да столько лишней, что я решила не смотреть туда больше.
Утро началось не самым удачным образом. Потому что снова не хотелось есть, и низ живота вел себя странно. Это была не боль, это был дискомфорт, который сложно объяснить.