«...посмотри на звезды, посмотри
на это небо, взглядом…»
«Муха, тише, пока Харми нам малину не зашухарила…» —
послышался встревоженный голос Ларса, а потом тихое бормотание под
призрачный нос: «...Об это каменное сердце кхм
подколодной…»
Не так я себе представлял наше первое дело. Но три куска — это
как минимум два пулемета, ремонт наших спален и протекающей крыши,
а также обновленный весенне-летний гардероб. Напоминания про
который стали сыпаться с подсвеченных фонарями витрин ночного
города.
Мы выехали на проспект, обогнав несколько колясок с пьяно
гудящими купцами. Догнали на светофоре моторку молодых мажоров,
этаких гусарчиков, распивающих шампанское и горланящих песенные
куплеты в открытые окна. С бутылками все — и водитель, и пассажиры,
зажавшие между собой целый ящик с бутылками.
Периодически звучали призывы ехать к Яру — в тот самый ресторан,
где нужно будет подстраховать Исаева. Ну, если там всегда такая
публика, то страшно представить, что там будет.
Соседи начали ржать, комментируя наш «уазик» и демонстративно
перегазовывать, приглашая погоняться. Эх! Москва, ночь, мажоры —
ничего не меняется ни в каком из миров.
Я тоже поддал газу, взбрыкивая двигателем и проверяя, не
заскучал ли там дед. Отозвалось так, что мажоры вздрогнули и
переглянулись. Я повторил, добавляя еще больше сомнения в их
глазах.
Помню, что многие деда бешеным считали, но это даже не Гордей, а
«Гордедваген» какой-то в версии «Брабус эдишен» под капотом.
Ладошка Стечи, которую он положил мне на плечо, моментально
вспотела и соскользнула с куртки. Правильно, лучше за что-нибудь
другое держаться.
Я посмотрел на чугунный электрический светофор, установленный в
городе совсем недавно. На тощую лошадку, тянущую мимо нас телегу с
дровами. Животина только-только поравнялась с нами и тряслась
крупной дрожью, подскакивая во время рыков моторок. Косилась на
меня из-под кожаной потертой шторки, и как бы говорила: «Ну, не
надо, барин!»
Телега, наконец, пересекла дорогу. Над головой что-то щелкнуло
и, будто, с тяжелым вздохом (как старая фотовспышка) зажегся
зеленый свет.
Моторка мажоров заревела. Пробуксовала по заснеженной брусчатке
и, виляя задом, рванула вперед. Я даже не тронулся. Пожал плечами и
не спеша повернул налево, краем глаза заметив, что в салоне у
мажоров что-то рвануло.