Как-то один старик в общине назвал госпожу Ярвиделу крепкой и ядрёной, как самый трескучий мороз. Дедок процедил эти слова сквозь зубы и даже едва сдержался от плевка, но всё равно помимо презрения и злости в его голосе проскальзывало восхищение. Благословлённую богами не любили, но самих богов уважали, и Ярвиделу терпели, порой с перекошенными от ярости лицами терпели. И к дочерям своим учителем звали: всё лучше, чем мужику на обучение отдавать.
Помимо кинжалов госпожа Ярвидела владела копьём, превосходно стреляла из лука и могла даже голыми руками спустить вниз по склону, а там уж горы переломают кости обидчику. Оборотни-охранники неприкрыто восхищались ею, но лезть к женщине-хаги не рисковали. И не потому, что боялись мужчин-родственников. Отец госпожи Ярвиделы умер за сто лет до рождения Майяри. Они опасались саму женщину, воспитанную словно бы вопреки всем традициям.
Прекрасная, влекущая, полная достоинства и обладающая непревзойдённой выдержкой… Благословлённая на Одиночество будто бы была создана, чтобы мучить мужчин своей недосягаемостью. В ранней юности, до Благословения, на госпожу Ярвиделу засматривался даже отец Майяри. Но дед не одобрил: род слабоват. Зато глава жреческого клана такую невесту приветить был бы рад, да вот отец госпожи Ярвиделы посчитал его племянника недостойным своей дочери. За что, как язвительно посмеивались, и поплатился. Оскорблённый жрец объявил его дочь Благословлённой на Одиночество.
Кто такая на самом деле Благословлённая на Одиночество, Майяри поняла только в двадцать лет, когда в общине появилась ещё одна девушка, получившая божественное благословение. У той умер отец, и она осталась совсем одна – страшнейшая участь для женщины. После благословения её переселили в отдельный дом на окраине общины, и прежние подруги перестали с ней общаться. Зато мужчины зачастили в гости ходить.
Мерзость.
Стало понятно, отчего так не любили госпожу Ярвиделу. Уязвлённый отец не позволил унизить дочь и заботился о ней до самой своей смерти. А уже после того, как он ушёл, стало ясно, что Ярвидела не нуждается ни в чьей заботе. Она сама ходила по горам на охоту, сама чинила свой дом и никогда не принимала чужую помощь. Как же, вероятно, мужчины злились, когда поняли, что эта женщина действительно обречена на одиночество. Гордая, сильная, смелая… Почему она не покинула общину?