– Уймись, Том, – сказала она. – Оставь их. Они в долине тьмы и не видят света.
Росс, который ушел в дом, чтобы как-то приободрить Демельзу, теперь снова появился на пороге. Ветер начал усиливаться. Росс заметил, что между гостями назревает ссора, и сразу направился в их сторону.
Карн отмахнулся от супруги.
– Четыре года назад, – громко, так что его голос разнесся по всему саду, провозгласил он, – я и сам был грешником перед лицом Господа и служил дьяволу, предаваясь распутству и пьянству. Хуже того, от меня несло серой, и я шел прямой дорогой в ад. Но Господь открыл мне глаза и указал путь к спасению, свету и вечному блаженству. А тот, кто не принимает милость Господа и живет во грехе, не может отвечать перед Создателем за дитя бессловесное.
– Надеюсь, эта отповедь вполне вас удовлетворила, Фрэнсис, – едко заметила Рут.
Но Фрэнсис не желал поддаваться на провокации.
– Я, в свою очередь, несколько озадачен столь категоричным делением на овец и козлищ, хотя мне известно, что люди вашего склада склонны к подобным инсинуациям, – сказал он, обращаясь к Карну. – В чем, по-вашему, различие между нами? Разве мы оба не из той же плоти и крови? Так почему, спрашивается, после смерти вам будет даровано Царствие Небесное, а я отправлюсь прямиком в ад? Кто сказал, что вы более ревностный поборник веры, чем я? Мне действительно интересно. Вы сказали, что вы спасены, а я – нет. Но это всего лишь слова. А где доказательства? Что мешает мне заявить, что я – великий визирь и хранитель семи печатей? Я тоже могу бегать по округе и кричать, будто спасен и мне уготовано Царствие Небесное, а вам – вечное проклятие.
Джон Тренеглос разразился хохотом, а благочестивая физиономия Карна от злости покрылась багровыми пятнами.
Миссис Карн снова потянула мужа за рукав:
– Оставь их. Это сам дьявол искушает тебя, хочет, чтобы ты ввязался в пустой спор.
Гостей словно магнитом притягивало со всех сторон к шумной компании.
Росс подошел и встал у них за спиной.
– Ветер поднимается, – сказал он. – Дамам лучше уйти в дом. Фрэнсис, не поможешь тетушке Агате?
Росс указал в сторону старой леди, которая покинула свое место у окна и, повинуясь врожденному чутью на неприятности, без посторонней помощи ковыляла через лужайку к саду.
– Я и не стану продолжать столь нечестивый разговор, – произнес Карн и в упор посмотрел на Рут. – Прикройте свою грудь, женщина. Сие постыдно и грешно. В былые времена женщин и за меньшие прегрешения пороли на улице.