Так что не «бредовые», а скорее – невинные. Да нет, и это слово не годится. Лицо у него, конечно же, невиннейшее – но это если не считать глаз. Что же это за существо такое – с таким-то лицом?
Одно время Джилл работала в католической больнице, и вот сейчас словно въявь увидела лицо Смита в клобуке, какие носили там медсестры-монахини. А вот это уж полный бред, выругала она себя. В нем нет ни на грош женственности, мужик себе как мужик.
Не успела Джилл переодеться из больничного в свое, как в раздевалку просунулась голова одной из сестричек.
– Тебя к телефону.
Джилл приняла вызов – только звук, без изображения, чтобы можно было и говорить и переодеваться одновременно.
– Флоренс Найтингейл? – спросил знакомый баритон.
– Она самая. Это ты, что ли, Бен?
– Стойкий борец за свободу слова, собственной персоной. А скажи-ка, малышка, ты занята?
– А что ты там задумал?
– Я задумал вывести тебя в свет, скормить тебе стейк с кровью, накачать спиртным до посинения, а попутно задать некий вопрос.
– Можешь не трудиться, ответ все тот же.
– Да совсем не тот вопрос.
– Как, ты еще один придумал? Ну-ка, ну-ка, расскажи.
– Попозднее. Когда ты немного размякнешь.
– А что, настоящий стейк? Не синтетика?
– Фирма гарантирует. Ткни вилкой, и он скажет «м-му» и поглядит на тебя жалобно-жалобно.
– Зуб даю, по счету будет платить газета.
– Низкое, недостойное тебя и не заслуженное мной подозрение – и вообще, какая тебе разница? Ну так как?
– Уговорил, речистый.
– На крыше вашего богоугодного заведения, через десять минут.
Пришлось снова переодеваться, на этот раз – не в уличный наряд, а в выходное платье, ради таких-то вот особых случаев и содержавшееся в больничном шкафчике. Строгое, почти непрозрачное, чуть-чуть подложенное в нужных местах, оно всего лишь воссоздавало впечатление, которое Джилл произвела бы совершенно обнаженной, – никак не более. Обошлось ей оно в месячную зарплату, но выглядело скромно, хотя и действовало на окружающих не хуже коктейля с сюрпризом. Удовлетворенно взглянув на свое отражение, она вышла в коридор и открыла дверцу пневмоподъемника.
На крыше было ветрено. Джилл, кутаясь в накидку, огляделась, но вместо ожидаемого Бена Какстона ее тронул за локоть дежурный по посадочной площадке:
– Мисс Бордман, там для вас такси. Вон тот большой «толбот».