– Да не помню я, – раздраженно
отмахнулся Сергей.
– Но точка такая тучу ж бабла
стоит?..
– Мне, типа, компенсировали
физический и моральный ущерб.
– Государство?
– Угу.
– Повезло, блин.
– Ага, тебе б такое везенье, –
фыркнул Сергей.
– А шмотье такое стильное
когда полюбить успел? – ухмыльнулся Алик. – Или тоже забыл?
– А чем плох мой прикид? – искренне
удивился Капустин, с удовольствием погладив гладкий шелк цветастой
рубашки, в облипку сидящей на теле и подчеркивающей рельефность его
мускулистых рук, ширину впечатляющих для восемнадцатилетнего юнца
плеч и спины, и тонкую, как у танцора, талию. – По-моему, одежда
смотрится на мне красиво. Разве нет?
– Да хрен с ними, со шмотками, –
махнул рукой искренне переживающий за друга Витька. – И, что лысый,
как коленка, пофиг. Но эти розовые ногти, Серег…
– Цвета фуксии, – поправил
Капустин.
– Да пофиг! Ты ж с ними, как девка. И
сережка эта еще в ухе, со стекляшкой.
– Понимал бы че… Это бриллиант, между
прочим, чистой воды. Двенадцать косарей стоит. И ни разу не рублей,
а евро.
– Охренеть!
– Завидуй молча…
За разговором тройка студентов
незаметно дошагала до нужного шестого этажа и, свернув в сторону
шестьсот семнадцатой аудитории (где первой парой по расписанию
сегодня ожидалась лекция по Графическим информационным системам),
двинулась дальше по коридору.
Они почти добрались до своей
аудитории, когда в темном угловом закутке свернувшего почти под
прямым углом коридора за нагромождением старой мебели Сергей
заметил подозрительное шевеление.
– Серый, не лезь к ним, – схватил
друга за плечо Виктор.
– Согласен, паршивая идея, –
поддержал товарища и Алик. – Это Марата отморозки, что травой на
районе барыжит, с ними связываться – себе дороже.
Но раздавшийся из закутка сдавленный
женский всхлип тут же разом свел на нет все старания одногруппников
удержать на месте Капустина…
– Слышь, овца! Мы че, шавки
подзаборные, по всему городу тебя вынюхивать?! – грозным шепотом
запугивал прижатую в углу к стене девчонку плечистый амбал в
камуфляже.
Второй отморозок, тоже в армейской
одежде и высоких берцах, цапнув правой рукой бедняжку за роскошные
черные, как сажа, волосы, левой заткнул девушке рот.
– Настало время расплаты, сука! –
продолжал меж тем нагнетать переговорщик. – Твоя штука долга за
неделю удвоилась. Короче, гони две штуки баксов… Че-че ты там
вякаешь, сука? Не вздумай заорать, а то пальцы на руке переломаем.
Кивни, если поняла… Ладно, пусти ее, Крест.