Командир Стивенсон объявил промежуточную готовность.
Так, Андрей, соберись! Настоящие профессионалы со всех концов света работали над миссией, последние в своем роде. Это люди, которым можно доверять. Они ничего не упустили. Пройдя такой путь, ты же не сдашься!
«Андрей, артериальное давления сто пятьдесят на девяносто три. Пульс сто двадцать два. Тебе нужно успокоиться», – сказал оператор ЦУПа Игорь Павлов.
Спасибо, что напомнил. Как будто он и сам не знал.
«Ввожу дозу успокоительного».
Кожу на руке в районе плеча кольнуло. Теплая волна окатила организм, следом наступило расслабление, веки потяжелели. Скафандры были оборудованы аптечками. Лекарства вводились по команде главного врача миссии, препараты накачивались по тонким трубкам и попадали в организм через автоматические уколы. Умники, придумавшие это, почему – то не удосужились озаботиться чем – то не менее важным (мочиться приходилось по старинке – в подгузники).
Кто – то или что – то стукнуло Молчанова по плечу.
– Эй, летописец, – позвал бортинженер Иван Покровский. – Это не страшнее толстой бабы с пьяну по утру. – Он расхохотался, обнажив перекошенные у основания, но толстые и крепкие зубы.
Молчанов уже намекал, что ему не нравится это глупое прозвище, но Покровский не послушал. Ей богу в следующий раз Молчанов не промолчит и ответит жестко.
– Ну что ты такой смурной, а? Как говорил товарищ Сухов: «Мертвому, конечно, спокойней, да уж больно скучно».
Молчанов выдавил улыбку.
– Ты что не знаешь кто такой Сухов? Белое солнце пустыни.
Молчанов пожал плечами.
– Ай, молодые вашу мать. Раньше без просмотра ты бы черта с два в ракете оказался, – Покровский договорил уже почти шёпотом себе под нос, затем с ностальгической улыбкой осмотрелся вокруг.
Судя по показателям давления и пульса бортинженер Покровский сидел не в ракете, а на пляже под теплым солнышком с прохладительным коктейлем и трубочкой в зубах. Это его уже третий запуск, на три больше чем у остальных.
Молчанов и Покровский готовились вместе (американцы тренировались у себя дома). Покровский сразу перешел на неформальное общение, взяв на себя роль старшего товарища. Глупые шуточки, фамильярности – то, что Молчанову совершенно не по нраву. В отношении с коллегами он привык к дистанции и соблюдению субординации – так написано и в уставе миссии, где каждый поставил подпись. Покровскому бы стоило об этом вспомнить.