Миражи навсегда обернулись.
Мне хотелось бы вновь на рассвете
По росе босиком пробежаться,
Вновь любить, приручать, приручаться,
Снова быть за кого-то в ответе.
Мне хотелось бы жить, как и прежде,
Без упреков, без страха, без боли,
И шутя исполнять эти роли
Ловкача, донжуана, невежды.
Знаю, знаю, как прежде, не будет,
Дважды в реку войти невозможно,
И по краю пройти осторожно.
Кто поймет, строго пусть не осудит.
Мы столетий листаем страницы,
Мы пытаемся в прошлом увидеть
Судеб разных людей вереницы
Из сословий различных и гильдий.
И понять их былые раздумья
О любви и о войнах кровавых,
Потому, что в трактатах заумных
Мыслей мало, тем более здравых.
Как они представляли потомков,
Тех, которые после родятся,
Что там с миром до хрупкости ломким
Через много веков может статься.
Сложно, сложно объять бесконечность,
Приручить неподвластное время,
Нашей жизни понять скоротечность,
Неизбежность конца взвесить бремя.
Жаль, что все в нашем мире конечно
И творение божье не прочно,
Время тратим мы часто беспечно,
Знаю, знаю сейчас это точно.
Мы уйдем. Станут новые люди
Размышлять о былом и о вечном,
Что случится потом, что же будет
После них на Пути нашем Млечном,
На планете на нашей прекрасной,
Голубой, а теперь помутневшей.
Ведь вопрос этот очень не праздный
Для души в мир иной отлетевшей.
Я Всевышнему Разуму верю
И азы диалектики знаю.
Перед нами распахнуты двери
Ада вечного. Вечного рая.
Будут звезды искриться на небе,
Будут к небу тянуться деревья,
Будет запах земельный и хлебный,
Миг РОЖДЕНИЯ. В это я верю.
Чудес здесь нет. Никто не бродит.
Русалку не увидишь ночью,
Но НЕЧТО есть еще в природе,
Мне душу клеит всю из клочьев.
Похоже на собаку, волка,
На не отловленного Йети,
А если присмотреться с толком,
То на соседа дядю Петю.
И путь сюда не очень длинный.
Я прихожу к нему, как к другу,
Когда в душе совсем пустынно
И трудно выбраться из круга.
Когда попрут, подняв забрало,
Враги, проблемы и заботы,
Тепла вдруг станет как-то мало
И валится из рук работа.
Мы помолчим с ним рядом вместе,
Ведь слов здесь никаких не надо,
Рассеются плохие вести
В глубинах утреннего сада.
Сомнений нет, какая жалость,
Что я ослеп давно, как будто,
Что раньше мне не удавалось
Его увидеть почему-то.
Больше спешить не надо
Нам, заблудившимся между
Райским теплом и адом,
Похоронившим надежду.